Онлайн книга «Неладная сила»
|
* * * Изнывая от нетерпения, Устинья попросила Вояту подсадить ее до толстой нижней ветки, а дальше еще немного поднялась сама и уселась на березе на краю Гробовища, так чтобы было лучше видно озеро. На толстом стволе и на нижней ветке еще висели привязанные бабами длинные рушники – подношения «святой деве Евталии», которая в начале лета обитала в часовне. Сидя между землей и небом, среди шелеста длинных березовых кос, Устинья чувствовала себя одинокой навкой, забытой подругами и обреченной увянуть, как лист. Пока Демка ни жив ни мертв, она и сама не вполне жива и не знает, к какому же берегу прибьет ее прихотливый поток. Уж скорее бы это кончилось. Если он мертв – крестная, Мавронья, похоронит его, тетка Хриса вздохнет с облегчением, Ефрем найдет другого молотобойца, сумежские парни – другого вожака. А Устинья отправится в Усть-Хвойской монастырь, теперь уже насовсем. Если он жив… Устинья зажмурилась, желая и не решаясь надеяться на это. Как он может быть жив, недели две пробыв во власти самой Невеи? И что тогда? Устинья пыталась вообразить свадьбу, но это зрелище таяло, как бессвязный сон. Казалось, живого-то Демку она видела лет пять назад, а не пару недель. Былого не воротишь. А каким будет грядущее… Не зря же мать Агния предупреждала ее о чем-то, о чем не могла сказать прямо? Челноки тем временем достигли середины озера, где величаво, даже как-то вызывающе покачивалась на волнах выдолбленная дубовая колода со своим недвижным обитателем. Лодчонки сошлись вместе, потом стали медленно расходиться. Между челноками свисали в воду длинные полосы отбеленного льна, в локоть шириной. На каждом челне держали за концы по две полосы. Постепенно челны заключили домовину в кольцо и стали сходиться. Полотняное кольцо сжималось. Домовина завертелась на месте, толкнулась туда, сюда, но везде, натыкаясь на преграду, замирала. И вот – на глазах у Устиньи Воята протянул руку и коснулся дерева, крепко взялся за край и подтянул домовину к челну. Опутав мокрым полотном, ее стали осторожно подталкивать к берегу… Только когда ловцы и их добыча были возле Гробовища, Устинья решилась слезть с березы – все ждала, что в последний миг домовина какой-нибудь уловкой вырвется из плена. Спрыгивая с ветки, зацепилась за сучок, немного разорвала подол, но даже не оглянулась. Парни с усилием, в восемь рук, волокли и толкали домовину на песок. Разогнувшись, Воята помахал Устинье: иди сюда! Не чуя под собой ног, она медленно подошла. Сердце обрывалось на каждом ударе. Домовина теперь стояла почти на том же месте, где Демка и Хоропун когда-то, в самом конце зимы, обнаружили прекрасную мертвеницу. Демка первым в волости увидел ее лицо. Стал первым, кого увидела она – и пометила ударом своей отягощенной дорогими перстнями руки. У Устиньи стучали зубы. Все повторялось, перевернувшись, жизнь и смерть сплелись в объятиях… Семеро уставших, промокших парней стояли над домовиной, глядя внутрь, – на восьмого, который лежал в ней. На своего прежнего вожака, такого веселого и задиристого, а теперь недвижного, как сама эта колода. «Воеводы у нас нету, воеводой буду я…» Устинья подошла, парни расступились. Демка… Да, это он, такой неподвижный и невозмутимый, каким она его не видела. У Вояты вид был сосредточенный, губы шевелились – молился. Устинья хотела бы помолиться, но не могла вспомнить ни слова. |