Онлайн книга «Знамение змиево»
|
Выждав, пока народ разойдётся, Воята подошёл к Овсею и поклонился. – Ну что, попович, как тебе наши песни? – Старик улыбнулся, в глубине души довольный, что сумел показать новгородскому молодому гусляру собственное умение. – И мы тут поём понемногу, не только вы там, в Новгороде… – Песни ваши занятные, да только не вся правда в них, – почтительно ответил Воята и бегло глянул через плечо – нет ли кого из домочадцев деда слишком близко. – Не вся правда? – Овсей перестал улыбаться и нахмурил лохматые полуседые брови. – Чем же тебе наша правда не угодила? Извеку так поётся – от деда моего, от прадеда! А ты здесь без году неделя – почём тебе знать? Больно вы, новгородцы, умными себя мните… Приученный почитать старших, Воята молча выслушал всю воркотню старика, а сам тем временем думал, как половчее приступить к своему делу. – Песен я и сам немало знаю, – с почтительным сомнением ответил он, когда старик замолчал. – Да не во всякой песне – правда. Вот слыхал я, будто на Никольщинах водится у вас… – он чуть не сказал «бесов угощать», но угадал, что это старику не понравится, – к озеру дары носить. Это тоже правда? – Болтовня это бабья, – решительно ответил Овсей. – Ступай к своему месту, отроче, мне тут ещё дела много… Он отвернулся, будто собираясь немедленно приступить к какому-то делу. Его старуха и прочие женщины семьи прибирали со столов. Воята краем глаза приметил на лавке у двери большое лукошко, куда хозяйка положила два каравая, завёрнутых в шитый рушник. – Отец Касьян говорит, будто под озером лежит змий поганый Смок и слуги его, бесы крылатые и хвостатые, – сказал Воята Овсею в спину. – А ты говоришь, там реки медовые, птицы дивные, старцы да девицы. Какая ж это правда? Басни одни, детей потешать. – Отец Касьян, – Овсей обернулся, – в сам Новгород ваш ездил, после того как крест принял. Он из самого поганского рода – отец его знатным волхвом был. Звали его Крушина, а прозвище Батожок. Имелся у него такой батожок рябиновый, а сколько в нём бесов жило, ой! Что он прикажет, то они и сделают. И мать всё зелия ведала, и брат его… – Старик запнулся и нахмурился, не окончив речь о брате. – А как брат его сгинул, Плескач уже взрослым парнем крестился и в Новгород с боярским обозом уехал. Два лета пожил там. И грамоте обучился, и Божественные книги читать, и всему чину священному. Поставил его владыка дьяком, он и приехал, стал с отцом Македоном служить. На дочери Македоновой женился, после того в Марогощи его перевели и там попом поставили. А что там, в озере, он-то получше иных знает. – И что там? – Старые люди-то знают… Своими глазами можно видеть. – После трёх дней гулянья старик разговорился. – В самой середине озера Дивного есть место особое, малое, величиной, может, с ковш всего. Если то место найти, снег над ним расчистить, будет там лёд прозрачный, как роса. И сквозь него видно будет свет. Это Великославль-град сияет! Да не всякому он покажется. Мой брат сам однажды видел. Был бы он жив – сам бы тебе рассказал. – Кому же он покажется? – А кому захочет, тому и покажется. Попасть только туда трудно. Мой дед рассказывал, когда он парнем был, жил в Сумежье один храбрый мужик, так он до самого города почти добрался. На озере, у моста, берёза есть старинная, а у неё под корнями лаз. Вот тот мужик раз шёл ночью мимо озера, вдруг видит – под корнями что-то светится. Он и думает: никак клад! Взял и полез в ту дыру. Лезет, лезет, а ход всё дальше и ниже идёт. Вылезает он – кругом лес дремучий, весь чёрный, корни переплетённые, трудно даже шаг шагнуть. Шёл он через этот лес, шёл, видит – берёза растёт огромная. |