Онлайн книга «Знамение змиево»
|
– Боже святый… – Воята потрясённо перекрестился. – Бог его призвал, пока он… Дописал бы до конца, любой мог бы… вызвать Смока поганого и всю волость сгубить разом. Пока книга в монастыре лежала, всё шло тихо. А ты её в мир вернул. – Так я же по неразумию одному… – Если мне смерти не желаешь… да и себе, не говори об этом ни с кем, а что прочёл – забудь. – Может, мне её назад свезти? В монастырь. – Незачем. На баб надежда плохая. Сам буду беречь. Отец Касьян закрыл книгу. Воята взглянул на бронзовые петли: жаль, нет замка, запереть бы их, и тайну затворить внутри навеки. – Прости, отче, – со вздохом выговорил он, чувствуя, что чудом миновал ещё худших бед. – И вот ещё… – Отец Касьян положил ладони на верхнюю крышку. – Кроме этой, была у Панфирия третья книга – Апостол. Я её не видал, да опасаюсь, как бы и в ней не было дурного чего… А ведь это правда, отметил про себя Воята. «Ищи Апостол», – сказал ему белый старец на озере… или бес – Смока поганого посланник. Зачем он хотел, чтобы Воята нашёл Апостол? Чтобы выпустить в белый свет остаток тайны и вернуть Смоку волю? Пробирало леденящее чувство близкой пропасти, в которую едва не шагнул по собственному любопытству. – Если вдруг прослышишь что про Апостол – сразу мне скажи, – строго наказал отец Касьян. – А сам не трогай и заглядывать в него не смей. Уразумел? Воята кивнул. – Ну, ступай с Богом. С облегчением, но и в сокрушении сердца Воята покинул избу. Только недавно ему казалось, будто он начал что-то понимать и видит путь к спасению города из вод… а это был путь к гибели всей Великославльской волости. В мыслях царила такая путаница, в душе такое смятение, что Воята шёл медленно, опасаясь, что сама земля треснет под ногами. Да чтобы он ещё когда принялся за поиски неких таинственных книг – упаси Боже! Часть вторая Прошло Рождество Христово, за ним Святки. Снова бегали меж сумежских дворов «бесы» в козьих и овечьих шкурах, с лубяными рогами, в берестяных и кожаных личинах, с волчьими и лисьими хвостами – дудели в рожки, били в бубны, скакали и плясали, выли и блеяли, гонялись друг за другом, опрокидывали девок в снег. Но теперь Воята смотрел на них с презрением – это не более чем Сбыня и Федька, Юлитка и Янка, Радоча и Хотыня. Даже ходил с ними вместе по дворам, распевая под гусли: «А кто даст пирога, тому полон двор скота», как привык в Новгороде. Парни приволокли здоровую, уже старую медвежину, повидавшую немало таких игрищ, и надели её на Вояту. Но, сам на время обратившись в святошного беса, зная, что всё это обман и морок, Воята с невольным вниманием вглядывался в каждую «козу», «бесовку» и «старика», в котором угадывалась девка. Искренне желая забыть все мороки и держаться подальше от озера, он не мог подавить сожаления об одном – что так и не узнает, кто такая была та темнобровая девка в призрачной избе, зачем приходила к нему читать Псалтирь? Не то чтобы за неё он отдал бы душу, но мысль о ней не давала окончательно проститься с былыми устремлениями. Если бы только узнать, кто она такая, в чём нуждается – и можно было бы забыть озеро со всеми его тайнами. Каждое второе воскресенье отец Касьян и Воята ездили в Марогощи, служить в Николиной церкви. Помимо этого, каждый месяц священник на несколько дней покидал Сумежье: ездил в какой-то из девяти прочих великославльских погостов с их деревнями, крестить, венчать и отпевать. Два раза брал с собой Вояту, но, кажется, предпочитал ездить один: несколько псалмов, нужных для этих служб, Касьян знал и сам. Человеческое общество, как подозревал Воята, сумежскому иерею было не по вкусу. Разъезжая по зимним дорогам на крепком вороном коне, сам в чёрном, суровый лицом, он напоминал не то птицу-ворона, не то мрачного зимнего духа, ищущего поживы. Хоть и нехорошо так говорить, но Воята всякий раз чувствовал облегчение, когда отец Касьян покидал Сумежье, хотя в эти дни церковь Власия оставалась без пения. |