Онлайн книга «Знамение змиево»
|
– Ты… По мою душу владыка новгородский тебя прислал? – раздался из угла хриплый голос. Наваждение отступило: сейчас не полонь, он не может обернуться зверем. – По твою душу? – Несмотря на усталость и потрясение, Воята чуть не засмеялся. – Да где она у тебя, сам-то знаешь? Двоедушник ты! В пекле твоя душа! Туда не пойду я за ней, пусть ею теперь Сатана тешится. – За батожком пришёл? – За батожком. Отдай – иначе завтра всё Сумежье будет знать, что обертун у Власия поёт. Я больше молчать не буду. Всё про тебя знаю. – Да уж я понял. Как боярин тебя осенью привёз, я и смекнул: это за мной следить орясину привезли. По привычке говорить правду Воята хотел было это опровергнуть, но вовремя передумал. – Про твои дела давно умные люди догадываются, – холодно сказал он. – Думаешь, священным чином прикрылся, так теперь можно людей грызть? – Что ты знаешь, щенок, о мыслях моих! – Знать не хочу твоих мыслей бесовских! Отдай батожок. Это ж надо… – Воята сплюнул. – Даже волк лесной о своём детище заботится, бережёт его, а ты родную дочь, единственную, дважды сгубить пытался! Ты не волк – ты ещё хуже волка! – Дочь! – в негодовании рявкнул отец Касьян. – Не дочь она мне! Бесовка она! Обморочили тебя злые бабы! И Еленка, и лешачиха та – не люди они, не бабы! Девка от покойника родилась, от умруна! В ней отроду жизни нет! Только там, у бесов в озере, ей и место! – Врёшь! – хрипло выкрикнул Воята. – Она первохристосованное яйцо в руках держала, «Воистину воскрес!» сказала! В ней живая душа! И я её верну! Отдай батожок! Какой же ты поп, если за волхование принялся! Теперь уж не скроешь свои дела! Что Тёмушка воротилась, и в Пестах все знают, и по волости! – Вернулась! – Отец Касьян засмеялся и закашлялся. – Не возвращался никто! Морок то был, Еленкой наведённый, ведьмой этой! А теперь рассеялся – и нет никого. И не было! Ты бесом одержим, вот и мерещатся девки! Жениться тебе надо, отроче! Повторив эти слова, коими бабки проклевали голову не одному уже парню, отец Касьян захохотал – словно филин заухал. Воята молча ждал, пока тот отсмеётся. Он уже почти отдышался, только кровь ещё текла по руке и боль от укуса усиливалась. Надо домой – чтобы баба Параскева промыла рану, нашептала и перевязала. А то сбесишься сам… – Люди о тебе знают, – сказал Воята, когда отец Касьян замолчал. – Скоро опять полонь, когда ты зверем станешь, и совладать с этим тебе не дано. До того ты прятался, скрывался, дескать, из той деревни уехал, до той не доехал, и все думали, ты у других ночевал… – Станут люди тебя слушать, щенка! Ты здесь кто – тьфу! А я здешнего старого рода, деды мои были в волости ведомы! – Отец твой был сильно ведом – волхв Крушина! Да и брат, кого ты загубил… Люди-то знают всё про вас! – Знал я, что ты по бабкам и дедам безумным ходишь, речи их пустые слушаешь, гибели моей ищешь! Только напрасно – люди-то знают, что Страхота, бесов угодник, зло в волости творит! – Страхота? Я уж устрою, чтобы люди увидели, как ты к своему коню зверем лютым прибегаешь. – Так это ты коня увёл! – с яростью перебил его отец Касьян. – Ты, сучий выродок! Куда дел Ворона моего, отвечай! – Знаешь ты, где он. Люди видели, как леший на нём по болотам раскатывает. – Ты вор! Тать коневый! Знаешь, что с тобой сделают, как я людям глаза открою… |