Онлайн книга «Знамение змиево»
|
Когда берёзка обошла всех, зелёная её дружина в венках из ветвей пустилась в путь вдоль Меженца к берегу Нивы, чтобы там бросить её в реку ради будущих летних дождей. Никто в этот день не работал, все в Сумежье пили мёд и брагу, ходили по гостям. На площади играли рожки. Даже отец Касьян к ночи был в подпитии. Темнело теперь поздно, и Воята заметил его стоящим у поповского двора среди стариков, глядящих на игры молодёжи на площади. Отец Касьян тоже заметил Вояту и кивком велел подойти. Тот повиновался, чувствуя, как слегка замирает сердце. До полнолуния оставалось пять дней. – Вот что, отроче. – Отец Касьян слегка приблизил к нему голову, чтобы их не услышали мужики вокруг, и Вояте пришлось к нему наклониться. – Как настанет полонь, – он взглянул наверх, где среди светло-синего прозрачного неба висела серебристо-белая луна в подполони[72], – дело наше решим. После Духова дня[73]я в Ящеровский погост поеду. Батожок твой с собой возьму. Он так и сказал, «твой батожок», будто считал обмен уже свершившимся, Воята отметил это. – Под первую ночь полони приходи в ту избу старую… – Да как же я её найду? – Еленка пусть проводит. Сколько она когда-то туда бегивала, чай дорогу не забыла… – Не захочет она! – Захочет! – резко возразил отец Касьян, и несколько мужиков даже обернулись. – Бесовку свою назад получить захочет, – добавил он, понизив голос, – так пойдёт. Жди меня там. Я вечером батожок привезу и Апостол заберу. Тогда всё без обмана будет. Согласен? – Ну… да. Напористый, суровый вид отца Касьяна не оставлял времени на раздумья. Но Воята и без того знал – откладывать больше некуда. До решающего полнолуния осталось пять дней; до того как великая пятница Ульяния подаст руку малой пятнице Девятухе – двенадцать. И к тому времени судьба Великославля уже будет решена… * * * После утрени в четверг отец Касьян оседлал Соловейку. – К вечеру жди в той избе, – тихо сказал он Вояте, подошедшему прощаться. – Нынче дни долгие, я к закату подъеду, и ты дотемна в Песты успеешь воротиться. – А батожок-то? – отчасти прикидываясь дурачком, спросил Воята. – Так не здесь же он у меня. А то ещё скрадёт кто. – Отец Касьян бросил на Вояту насмешливый взгляд, и тот послушно потупился. – Заберу его… откуда надо и привезу. Только смотри – ни слова никому. Воята почтительно поклонился, зная, что сделает всё наоборот. Еленка с ним не пойдёт, это он твёрдо решил. Дорогу найдёт сам, а ведь если… Сердце обрывалось: отец Касьян рассчитывает, что в избу Крушины парамонаря приведёт Еленка, что они вечером будут там вдвоём… ждать восхода полной луны. И если сумежский обертун прибежит туда в зверином облике, то… Даже про себя Воята не смел вымолвить, чего опасается. В мыслях не укладывалось такое коварство, такая жестокость. Пусть в отце Касьяне две души, но одна-то из них человечья! Тут он вспоминал об участи Страхоты и понимал: надежды нет. Коли Плескач в молодости родного брата не пожалел, чего жалеть жену, давным-давно его покинувшую и к тому же знающую о нём слишком много? Двенадцать лет она прожила спокойно, потому что молчала. Но теперь, встретившись с Воятой, Еленка заговорила, а значит, сделалась слишком опасна для мужа. Пусть Еленка сидит дома. А в спутницы себе Воята наметил другую – рогатину острую. |