Онлайн книга «Знамение змиево»
|
Мелькнула в памяти та девка из призрачной избы – о ней напомнили слова о «дочерях в жертву бесам». Мысль о ней уколола испугом: неужели она – от кого-то жертва! Вот ужас-то! Знай Воята, что та изба стоит на прежнем месте, вскочил и побежал бы спасать девку. Может, её можно спасти? Теперь он уже бранил себя, что с перепугу перекрестился, а не попытался вступить в разговор. Даже если бы оказалось, что она бесовка – теперь не думал бы о ней. – Ну а кем сотворены-то они были, знаешь ли? – Прозвучавший над головой голос старца отвлёк от мыслей о девке. «Богом», – чуть не сказал Воята, знавший, что всё на свете создано Богом. Но сам понял: Бог такой пакости сотворить не мог. Но никто, кроме Бога, что-либо сотворить не способен. – Бесы – то ангелы согрешившие, в узы мрака вечного попавшие… Запрокинув голову, Воята взглянул в лицо Ефросина и поразился, до чего голубые у старца глаза при свете дня: они выцвели, но ещё сохранили лёгкий лиловый отлив, как у мелких лесных цветочков. – Было время, когда Господь в облике Иисусовом по земле ходил, а заместо него на небе архангел Михаил оставался. Не мог он противиться дьяволовой рати, и забрался Денница на седьмое небо, и устроил там престол свой. Другое его имя было Сатаниил. Тогда дал Господь Михаилу шесть крыльев и огненный меч. Взлетел Михаил на седьмое небо, легко да скоро, словно мысль, и низверг Денницу со всей ратью его. Рухнул сын зари с неба, будто молния, и всех приспешников, его гордыней соблазнённых, с собой утянул. Сам оземь разбился, а их по всему лицу земли рассеял. Стали они духами злобы поднебесной, населили весь наш мир видимый, хоть сами и невидимы. И всё великое множество земных бесов от них произошло. Одни упали на леса – сделались бесами лесовыми и боровыми, другие упали на луга и поля – сделались бесами луговыми, полевыми, межевыми, третьи упали на воды и болота – сделались бесами водяными, омутными, болотными, вирными, озёрными… Суть же образом черны, крылаты, хвостаты… – Но те, что в озере Дивном, они же не от тех времён, когда Денница с неба был низвергнут! – вставил Воята, когда старец остановился передохнуть. – Они ведь людьми были, как и все на Руси. Только в Новгороде люди приняли от князя Владимира и от воеводы Добрыни учение Христово, а эти не пожелали… – Почему же не пожелали? – Отец Ефросин заглянул ему в глаза своими лиловато-голубыми, будто разбавленными святой водой глазами. – Ну… – Воята запнулся, вспоминая слышанные рассказы. – Праздник какой-то идольский справляли… «И пожроша сыны своя и дщери своя бесовом…» Что если та девка мается в бродячей избе с того самого дня, когда Путята проклял Великославль! – Потому что искусил их адский дух! – В слабом голосе старца зазвенел гнев. – До святого крещения гнездится Сатана в глубинах всякой души, а в Великославле поганому змию Смоку веровали и поклонялись. Как возродит человека святое крещение, бес из него исходит наружу, а благодать остаётся внутри. Змий многовидный исторгается из кладовых ума купелью нетления… Разумеешь, к чему речь веду? – К чему, отче? – Бесы, ангелы падшие, Богом отторгнуты были вовеки веков, и не дано им покаяться. Самовольно они от добра ко злу уклонились, более не причастны они Божественному Откровению. Только злоба ими движет и зависть к человеку. Великославль соблазнил змий Смок и владеет им до сей поры. Слыхал я, на Никольщины и на Петровки выходят бесы из воды, а потом опять прячутся. И человеку доброму от них надлежит подалее держаться. |