Книга Буря магии и пепла, страница 122 – Майрена Руис

Я отчаянно билась в руках Лютера, чувствуя, как он поглощает мою магию. Ноги подкосились, и он подхватил меня за талию.

– Прости, – повторил Лютер.

Подняв руку в воздух, он взмахнул ею, и охранник – не наемник и не человек в меховых одеждах – рухнул на пол, а я потеряла сознание.

Холод. Сильнее, чем я когда-либо чувствовала и когда-либо почувствую снова. Я ощущала, как горит моя кожа, мои мышцы, мои кости. Я не могла пошевелиться, только дрожь сотрясала меня с ног до головы. Где я находилась? Должно быть, я погребена под толщей вечных льдов, окутывающих Остров.

Нет. Лед находился внутри меня, пульсируя и растекаясь по моему телу с каждым ударом сердца.

Это было единственным объяснением такого всеобъемлющего, такого нереального холода. Я предпочла бы умереть, лишь бы только спастись от него, я желала этого всем сердцем, снова и снова.

* * *

Мне потребовалась целая жизнь, чтобы вырваться из этого холода. Месяцы, годы, десятилетия. Потом я узнала, что прошли лишь дни, но с тех пор я перестала доверять привычному ходу времени, когда дело касалось холода. Когда я открыла глаза, то ничего не увидела, только почувствовала жжение во всем теле, в ладонях и на языке. Не в силах пошевелиться, я свернулась калачиком, вся вымокшая от пота. Кто-то попытался стянуть укрывавшее меня одеяло, но оно прилипло к моим застывшим рукам, поэтому человеку пришлось откинуть его, чтобы до меня добраться. Когда первое заклинание пронзило мое тело, высушивая кожу, я вскрикнула. Или, по крайней мере, я пыталась закричать, но из моего горла вырвался лишь стон – гортанный, животный звук.

Я хотела снова уснуть, снова погрузиться в небытие, но, проснувшись однажды, уже не могла вернуться в объятия сна. Холод удерживал меня в ловушке сознания. Заставлял чувствовать напряжение в мышцах, боль в каждой клеточке тела, и чьи-то руки вновь укутали меня одеялами, но даже их тепла было недостаточно.

– Айлин, ты не спишь?

Мои глаза были открыты, но я не видела. Я могла слушать, но не говорить. Я услышала рядом с собой вздох женщины, и мои руки почему-то зашевелились, хотя я их не чувствовала.

* * *

Прошло много времени, целая вечность, прежде чем я начала различать ощущения в своем теле. Холод уступил место боли, а мои кожа и мышцы вновь подавали сигналы нервам. Поначалу этот поток бессмысленных импульсов сбивал с толку, но постепенно я научилась их расшифровывать.

Я лежала все в той же позе, на боку, держа руки перед лицом и вцепившись в кусок ткани. Чтобы забрать у меня одеяло, пришлось его разрезать. Постепенно я смогла разглядеть, что нахожусь на кровати рядом с камином. Вокруг царил полумрак, как будто была ночь. Позади кто-то лежал, обнимая меня, и я увидела руку, держащую мое обнаженное запястье. Я сосредоточилась на чужом дыхании, на неторопливом ритме, который подсказывал мне, что человек спит, мягко подталкивая меня в спину с каждым вздохом.

Через несколько минут или часов я почувствовала, как это движение передается моим рукам, и попыталась при каждом вдохе шевелить ими. Наконец мне удалось соединить ощущение движения с командами собственного мозга и отпустить ткань. Боль оказалась настолько сильной, что слезы потекли по моей коже, прежде чем я осознала, что застонала. Услышав меня, человек позади очнулся, и воздух, проникший под одеяла, вновь заставил меня дрожать.