Книга Буря магии и пепла, страница 58 – Майрена Руис

Руки отца на мгновение замерли. Затем, закончив, он стряхнул с них остатки земли.

– Я уверен, что уже рассказывал тебе эту историю.

– Ты говорил, что его не смогли полностью вылечить и поэтому он таким и остался. Но вы всегда рассказывали мне о дедушке, который упал с лошади и сломал ногу, да так, что у него кость торчала наружу. И при этом у него не осталось даже шрама.

У меня почти не сохранилось воспоминаний о моем дедушке по отцовской линии: он умер, когда я была совсем маленькой. Но я помнила, как он снова и снова показывал мне свою ногу, рассказывая один и тот же анекдот. Или, может, это было ложное воспоминание, порожденное бесконечными пересказами одной и той же истории.

Отец глубоко вздохнул и прислонился к столу:

– Я тогда был очень маленьким. Слишком маленьким, чтобы работать, но я знал, что нам нужны деньги, и хотел помочь. Поэтому мой дед, твой прадед Элиас, согласился меня учить. Он тысячу раз говорил мне рубить дрова медленнее. Знаешь, семь раз отмерь, один отрежь.

Я кивнула, вспомнив поговорку, которую в нашем доме применяли ко всему.

– Я не послушал его и отрезал кончик пальца. Так боялся, что он рассердится, что хотел скрыть это, но кровотечение было слишком сильным, и в конце концов дед все понял. Крови было так много, что он испугался, полагая, что рана серьезнее, чем на самом деле, и, не раздумывая, залечил ее.

Я молча смотрела на отца, зная, что он еще не закончил. Он провел рукой по своим седым волосам, избегая моего взгляда.

– Твой прадед Элиас эмигрировал с Севера еще в молодости. Он прожил здесь всю свою жизнь, но в тот момент среагировал инстинктивно и… просто залечил рану при помощи темной магии.

– Прадед был северянином? Зачем он приехал в Олмос?

Отец вздохнул:

– Потому что вся его семья погибла в результате несчастного случая на шахте, где они работали, и он не хотел повторить их судьбу. Тогда все было по-другому, это была гораздо более опасная работа, чем сейчас.

Я осторожно взяла его руку и перевернула ее, чтобы рассмотреть поврежденный палец.

– Я не знала, что такое можно вылечить с помощью темной магии, – пробормотала я.

– Это не лечение в том виде, в каком мы его знаем. Мой дедушка наложил швы на кожу, пытаясь остановить кровотечение, но рана на самом деле не зажила, поэтому остался шрам. Он не мог простить себе этого даже спустя много лет.

Я задумалась о том, как много я не знала и сколько всего по-прежнему оставалось для меня тайной.

– Прости меня, – внезапно сказал отец.

Я подняла взгляд и увидела, что он смотрит на наши руки.

– За что? – спросила я, сбитая с толку.

Отец пожал плечами, притягивая меня к себе.

– За все, о чем мы тебе никогда не рассказывали, – пояснил он, с легкостью угадав мои мысли. – За то, что не смогли лучше подготовить тебя к жизни при дворе. К жизни в Оветте.

– Не говори глупостей, папа. Вы научили меня всему, чему смогли.

– А остальное ты узнаешь сама. Ты выросла, а я и не заметил.

Отец крепко обнял меня, и я уперлась подбородком в его плечо, стараясь не расплакаться. Увидев наше отражение в стекле, я с удивлением отметила, что стала такого же роста, как и он.

* * *

В последний день Фестиваля я встала рано несмотря на то, что всю ночь беспокойно ворочалась в постели. Однако я не собиралась позволить этому обстоятельству испортить самый лучший и насыщенный день недели. Выпив крепкого кофе, я вызвалась сходить на вокзал за «Новостями». Я выходила из здания телеграфа, когда вдруг узнала одного из прибывших пассажиров.