Книга Буря магии и пепла, страница 88 – Майрена Руис

– И что ты собираешься делать? – спросила я с недоверием.

– Расследовать. Выяснить, кто в этом замешан. Искать доказательства. Я все еще Тибо, и у меня есть друзья по обе стороны реки.

– Папа был мэром, и посмотри, что случилось, – сказала я, и глаза снова наполнились слезами.

Мама наконец повернулась ко мне:

– Айлин, со мной ничего не случится.

– Ты не знаешь этого. Ты не можешь так поступить, не сейчас, – снова запротестовала я.

– Чего я не могу, так это притворяться, будто ничего не произошло. Я не могу допустить, чтобы твой отец погиб напрасно.

Ее слова окончательно что-то сломали во мне, и я разрыдалась. Вздохнув, мама крепко обняла меня:

– Все хорошо, Айлин. Вот увидишь, все разрешится.

– Нет, не все, – ответила я сквозь всхлипывания. – Теперь уже нет.

Стоило мне подумать, что худшее позади и боль постепенно стихает, меня снова душили слезы, как в день Зимнего солнцестояния.

* * *

В последний день пребывания в Нирване моя бабушка, улучив момент, когда мы остались одни в гостиной, достала из кармана конверт и тайком вручила мне. На нем значилось мое имя.

– Что это, бабушка?

– Письмо для тебя, но я не хочу, чтобы его видела твоя мама.

Я недоуменно нахмурилась:

– Почему? И от кого?

– От твоей тети Андреа.

Я несколько раз открыла и закрыла рот, не зная, что сказать.

– Это твоя тетя, нет ничего предосудительного в том, что она тебе пишет, но… Ты же знаешь свою маму, при ней нельзя ничего говорить. Ответь ей, если хочешь, и отдай мне, чтобы я отправила твое письмо вместе с нашим. Если повезет и скоро все уладится, тебе не придется восстанавливать семейную фамилию.

И прежде, чем я успела отреагировать, она вышла из гостиной. Я давно не говорила с ними о смене фамилии. Неужели они действительно надеялись, что моя тетя вернется в Оветту?

Внезапно почувствовав озноб, я снова села у камина. Дрожащими руками я вскрыла конверт.

Положив письмо в карман, я тут же отправилась искать маму. Она оказалась в своей комнате и собирала чемодан. Мама молча прочитала письмо и отреагировала спокойнее, чем я ожидала:

– Ответь ей.

Я посмотрел на нее с недоумением:

– Зачем?

Мама вздохнула и села на кровать.

– Я не думаю… что произошедшее с твоим отцом – дело рук Микке. Полагаю, это был кто-то, кто действовал самостоятельно, не дожидаясь приказа.

Я нахмурилась и села рядом с ней.

– Ты думаешь, Андреа не допустила бы этого, если бы знала?

На мгновение мама закрыла глаза, как будто вопрос причинил ей физическую боль.

– Не знаю, Айлин. Но она не написала бы тебе это письмо, если бы все было так. Моя сестра способна на многое, но она не лицемерка.

– Но все равно это их вина. Почему ты хочешь, чтобы я ей написала?

– Потому что так надо.

Ей не нужно было ничего объяснять. После Фестиваля урожая она говорила мне, как сильно волнуется, а я подумала, что она преувеличивает. Я не стала возражать ей теперь, после всего, что случилось.

* * *

На следующий день мне удалось не заплакать, когда мы прощались с бабушкой и дедушкой и даже когда мы с мамой расстались на перекрестке по пути в Луан. Она направилась на запад, а я продолжила ехать на юг, в сторону Роуэна.

Когда стемнело, я остановилась в трактире, чтобы перекусить и погреться у камина, а заодно решить, продолжать ли путь до утра или переночевать здесь.

Оставив лошадь в конюшне и стянув перчатки, я вошла в теплое помещение, которое представляло собой огромную, наполовину пустую комнату. Снимая пальто, я заметила, что на меня враждебно смотрит группа из пяти северян. На мне, как всегда, была южная одежда в северных тонах и серебряная брошь в форме дерева на свитере.