Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 36 – Рита Морозова

Он снова замолчал, переваривая мои слова. Его взгляд упал на мои руки, на мягкое золотистое свечение, которое все еще пульсировало вокруг них.

— Этот дар… — он начал осторожно. — Он оттуда? Из твоего… мира без магии?

— Не знаю, — призналась я. — У Аннализы… что-то было. Но слабое. После того как я… очнулась здесь, он стал сильнее. Очень. И он… реагирует на боль. На твою боль. Сильнее всего. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — Он не хочет бороться с тобой, Кайлен. Он хочет… помочь. Даже если это больно. Даже если ты отталкиваешь.

Он отвел взгляд. Его пальцы снова сжались на подлокотниках. Но теперь это было не от ярости или напряжения. От смущения? От неловкости?

— Помочь? — он прошептал, и в его голосе снова зазвучала знакомая горечь, но приглушенная. Усталая. — Чему ты можешь помочь, южная муха? Ты видела, что произошло сегодня? Он… крепчает. Я чувствую его. Каждый день сильнее. Он хочет… выйти. Расползтись. Заморозить все до последнего ростка. И я… я не могу его сдержать. Не всегда. — Он поднял руку, посмотрел на свою бледную ладонь. — Твое тепло… оно только злит его. Как красная тряпка для быка. Ты… ты делаешь только хуже. Для всех.

Его слова должны были ранить. Должны были оттолкнуть. Но теперь я слышала за ними страх. Не за себя. За королевство. За тех, кто еще цеплялся за жизнь в этом ледяном аду. Чувство вины, что он — сосуд этого зла.

— Нет, — сказала я твердо. Я неожиданно для себя протянула руку. Не для сеанса. Не для передачи тепла. Я осторожно, едва касаясь, положила свою ладонь поверх его сжатого кулака, лежащего на подлокотнике. Его кожа была ледяной, но я не отдернула руку. Мой дар отозвался слабой, успокаивающей волной тепла, не для борьбы, а для… контакта. — Сегодня… когда он был сильнее всего… мы его отогнали. Вместе. Ты чувствовал? Он отступил. На время. Но он отступил. Значит… можно.

Он взглянул на мою руку, лежащую поверх его кулака. Потом поднял глаза на меня. В темноте его серебристые глаза казались почти светящимися. В них не было паники. Не было гнева. Было… изумление. И что-то еще. Что-то хрупкое, незнакомое. Как первый росток, пробивающийся сквозь мерзлую землю.

— «Мы»? — он переспросил тихо, удивленно. Он никогда не думал о нас как о «мы».

— Да, — я кивнула. — Мы. Ты держался. Ты терпел. Без тебя… мой дар был бы просто искрой. Она погасла бы сразу. Это наша… битва. — Я убрала руку. Контакт был слишком интимным, слишком опасным в этой тишине и темноте. Но связь осталась. Не физическая. Что-то другое. Глубже.

Он долго смотрел на то место, где лежала моя рука. Потом медленно разжал кулак. Его пальцы были бледными, но уже не синими. Он повернул ладонь вверх, как бы изучая ее в слабом свете.

— Твой мир… — он заговорил снова, все так же тихо, задумчиво. — Там… действительно тепло? Всегда?

— Не всегда, — улыбнулась я. — Но большую часть года — да. И люди… не кутаются в сто одежд. Они носят легкие ткани. Ходят с открытыми лицами. Улыбаются… просто так. Часто.

Он снова замолчал. Потом его губы, тонкие и бледные, дрогнули. Не в усмешке. Совсем не в усмешке. Уголки чуть приподнялись. На миг. Словно тень улыбки. Первой, которую я когда-либо видела на его лице. Она была неуверенной, робкой, почти невидимой в полумраке. Но она была. Настоящая.