Онлайн книга «Горячие руки для Ледяного принца»
|
Этот взгляд лишил меня дара речи. Я просто смотрела на него, чувствуя, как тепло разливается не только в руках, но и внутри, согревая изморозь страха и неуверенности. Наши руки все еще были соединены, тепло и холод находились в хрупком, чудесном равновесии. * * * Дни, последовавшие за сумерками откровений, перестали быть чередой мучительных сеансов. Они стали… странным, новым ритуалом сближения. Кайлен больше не начинал с колкостей. Его «южная муха» и «лучик» исчезли, сменившись молчаливым ожиданием, когда я подходила к креслу. Он по-прежнему протягивал руку первым, но теперь в этом жесте было меньше вызова, больше… доверия? Потребности? Мы говорили. Не только я — он тоже. Осторожно, скупо, как человек, отвыкший делиться мыслями. Он спрашивал о моем мире — не с недоверием, а с искренним, сдержанным любопытством. О машинах, которые «мчатся быстрее лошадей». О «домах выше замка». О «солнце, от которого кожа темнеет». Мои рассказы о простых вещах — о запахе кофе по утрам, о шуме дождя по крыше, о том, как дети смеются, бегая по лужам — завораживали его. Я видела это по его глазам, по чуть приоткрытым губам, по тому, как холод под моей ладонью отступал быстрее, когда я увлекалась рассказом. Иногда он делился чем-то своим. Крупицами. О том, каким был замок до проклятия — шумным, полным жизни, с садами, где цвели розы, о которых теперь остались только воспоминания в старых книгах. О своей матери — нежной, вечно улыбающейся женщине, которая умерла через год после проклятия, не вынеся вида страданий сына и королевства. Его голос становился тише, жестче, когда он говорил о ней. Боль от этой потери была свежей, острой, даже спустя годы. Мы не касались будущего. Не говорили о проклятии, о его усилении, о королевском приказе. Это висело между нами тяжелой, неозвученной тенью. Но в моменты этих разговоров, в тишине его покоев, озаренных только светом от наших соединенных рук, тень отступала. Мы были просто двумя потерянными душами, нашедшими невероятную точку опоры друг в друге посреди ледяного хаоса. * * * Перемены проявлялись в мелочах. Взглядах. Жестах. Том, как мы существовали в одном пространстве. Однажды, после сеанса, я встала слишком резко. Голова закружилась от перепада температур и затрат энергии — дар, хоть и работал легче, все равно требовал платы. Я пошатнулась, сделав неверный шаг назад. Прежде чем я успела опомниться, его рука — та самая, ледяная, но сильная — схватила меня за локоть, удерживая от падения. — Осторожно, — его голос прозвучал прямо у моего уха. Тихо. Без привычной сухости. С искренней тревогой. Его прикосновение к моему локтю через ткань платья было кратким. Мгновенным. Он тут же отпустил, как будто обжегся. Но ощущение его пальцев — холодных, но твердых, уверенных — осталось. И невысказанная забота в его глазах, когда он убедился, что я стою твердо. Я промолчала, лишь кивнув в благодарность, чувствуя, как по щекам разливается жар. Он отвернулся к окну, но я видела, как его уши покраснели. Ледяной Принц краснел. От прикосновения. От заботы. Другой раз я принесла ему книгу. Ту самую, купленную у старухи на рынке в первый день, со стихами о море и солнце. Я так горевала, что она осталась в комнате постоялого двора, что рассказала как-то об этом принцу. И через несколько дней нашла книгу на тумбочке возле кровати. |