Книга Вдова на выданье, страница 64 – Даниэль Брэйн

— Вы писатель!

— Да, сударыня, — быстро ответил он, и было заметно, что это ему польстило. Возможно, в те времена, когда фотография была не всем по карману, а интернет не существовал, селебритиз привечали поклонников с более открытым сердцем, а не бегали от них, опустив голову и натянув капюшон.

— В вашем романе, — выпалила я, пока писатель не вырвался, — вы непременно должны написать сцену объяснения между героями в ресторации. Обед, ясный день, неожиданное выяснение отношений. На людях. Эмоции, слезы, пара пощечин. Да, это верх неприличия, но читателям понравится, что ваши герои неидеальны.

Писатель хлопнул глазами, сыщицкие усы нервно дернулись. Извини, приятель, твой костюм говорит сам за себя, и, может, ты респектабельный графоман, которого никто не печатает, — но, скорее всего, твои книги — бестселлеры. Ты просто обязан взять на себя нелегкую ношу и выдумать то, что пока еще не существует. Я только надеюсь, ты не пишешь фэнтези про драконов или бояр-аниме.

— Я не сумасшедшая, — заверила я, хотя именно с этого и начинают все психи. — Я воспитывалась в приории. Я должна была стать сестрой. — Может быть, Всемогущая не покарает меня за кощунство, хотя какое ей дело до мирской суеты. — Вам не хватает в романе искры. Не хватает того, чего не ждут.

— Но в ресторациях не обедают дамы, сударыня, — проговорил писатель растерянно. — Дамы обедают…

— Да, я знаю. И все же послушайте меня.

— Господин Пивчиков, три недели! — подскочил к нам вертлявый мужчина и тут же умчался. Пивчиков приуныл, я отпустила его рукав и нежно погладила, кажется, перейдя вообще все границы.

— Последуйте моему совету, маэстро.

За три недели я хорошо если успею сделать какой-никакой ремонт, но пока еще книгу наберут и напечатают, и все равно может статься, что кто-то окажется прозорливее и откроет подобное заведение раньше меня. Но, как бы то ни было, ни у кого нет тех проверенных временем знаний, какими располагаю я.

Мне придется потрудиться, и тысяча целковых — кошмар, но я отложу эти деньги, они пригодятся. Я выбралась на улицу, вдыхая влажный, не похожий на тот, к которому я привыкла, воздух — рыхлая земля, конский навоз и полное отсутствие бензиновой смеси и пыли. На площади я поймала какого уже по счету лихача и, укрывшись под капюшоном, поехала к купцу Обрыдлову.

Я везла ему долг, коммерческое предложение и надежду, что он прикажет подать что-нибудь на стол, но Обрыдлова дома не оказалось, зато меня с распростертыми объятиями встретил Сила, которому я с легким сердцем призналась, что голодна. Сила кивнул, подозвал мальчонку, проводил меня на второй этаж — рядом с кабинетом Обрыдлова оказалась уютная приемная, — и усадил подле худенькой седой дамы, а сам ушел. Через пару минут примчался парнишка, поставил передо мной поднос с чаем и выпечкой, и я приветливо окликнула даму:

— Угощайтесь, сударыня! Пахом Прович, как всегда, щедр.

Дама купчиха — не то чтобы у меня наметанный глаз, но платок, крой платья, прическа, все указывало на сословие. Иная купчиха могла одеваться как дворянка, но вряд ли наоборот. На мое приглашение дама отозвалась неохотно, мазнула по мне неприятным колючим взглядом и не оттаяла, даже когда я самолично налила ей в чашку чай.

— Не сказал Сила Карпыч, когда Пахом Прович явится? — проскрипела дама, шумно — бесит! — прихлебывая чай.