Книга Грех и поражение, страница 122 – К. Ф. Брин

А сейчас, в присутствии мамы, я вспомнила ее смех. Беготню, игры. Прыжки на кровати и спетые во весь голос песни.

И нашу прекрасную жизнь вместе.

Задыхаясь, захлебываясь слезами, я погрузилась в это чувство, влив в него всю свою энергию, всю до капельки. Я раздула его и приготовилась расплескать вокруг, как делала с магией Сумеречного Странника.

– Да! – Мама радостно захлопала в ладоши, с восторженной улыбкой, словно забыв, в каком угрожающем положении я нахожусь. – Ты посмотри! Кто-то таки научил тебя кое-чему! Что ж, теперь выпусти это в мир.

– Что бы ты ни делала, это тебе не поможет, – заявил Дэмиен.

Его связь со мной укреплялась, а мои покушения на очередной его зубец он решительно пресек.

– Я позволяю твоей матери торчать здесь лишь по одной причине. Потому что я не монстр. Ну, не всегда.

Мама рассмеялась, словно он отлично пошутил. А я толкнула ее магию в мир, заполнив ею весь зал, позволяя силе выплеснуться и за пределы помещения, цвести и кружить. Словно бенгальские огни заискрились вокруг меня, шипя, сверкая, прыгая по всей комнате. Мне хотелось смеяться вместе с мамой. Хотелось оторвать от себя Дэмиена и взять ситуацию под контроль.

Хотелось быть с ним по крайней мере на равных.

– И что мне делать теперь? – спросила я, сжимая и разжимая кулаки, разминая пальцы.

Мои друзья не пытались убежать, но я видела, как они волнуются. Рэд протолкалась к самому краю сцены, с ножами в руках, готовая броситься на подмогу, вне зависимости от того, чем это может для нее обернуться.

– Готовься использовать предоставившиеся возможности, – ответила мама. – Кто этот Киран? Твой кавалер? – Она улыбнулась. – Да, вижу, что так. Ты светишься, как влюбленная женщина. – Она притворно нахмурилась. – Он не обижает тебя? Показывает, как сильно тебя любит?

Дэмиен сломал один из зубцов, удерживающих мою душу. Его прикосновение, жесткое, грубое, должно было переключить мое внимание на него. Я охнула, но не отвела взгляда от мамы. Я не нуждалась в зрении, чтобы работать с его душой. Чтобы помешать ему высасывать из меня энергию. Чтобы не позволить ему связать нас. Я неотрывно вглядывалась в мамино лицо, в ее лучистые глаза. Боги, как же я скучала по ней. По нашим прогулкам и разговорам. Даже по трудностям, по тому, как мы надрывались, обеспечивая нашу нелепую семью. Сколько раз меня терзало искушение позвать ее, но я уважала ее желание покоя – до этого момента.

– Я тоже создала свою семью неудачников, – сказала я ей сквозь стиснутые зубы, отталкивая от себя чужую магию.

Дэмиен потрясающе работал с духом, но он не был богом. И его возможности имели пределы.

– И я правда счастлива, мам. Ну, обычно. Перед тобой не самый яркий пример, но в остальном я счастлива.

Она оглянулась на дверь, а когда снова повернулась ко мне, образ ее дрогнул, заколебался, а Черта запульсировала, призывая призрак обратно.

– Я рада, сердце мое, – сказала она, и голос ее отозвался эхом.

– Прости, что тебе стольким пришлось пожертвовать ради меня, – выпалила я.

Мне нужно было это сказать. Нужно! Комната наполнилась шумом, криками. Земля затряслась, чья-то бронзовая голова, прикатившись из коридора, врезалась в ряд столов.

– Прости за то, что тебе пришлось покинуть магический мир. Прости, что из-за меня ты жила в бедности.