Книга Мечты о свободе, страница 68 – Келли Сент-Клэр

Какая-то часть моего разума знает, что я не руководствуюсь здравым смыслом. Я позволяю эмоциям управлять моей головой.

— Роско, — говорит Джован, — оставь нас.

Я закрываю глаза, когда мой… отец проходит рядом со мной. Он не касается меня, и я рада этому. Мои руки сцеплены мертвой хваткой. Тётя Джайн сжимает мою руку и наклоняется ближе, следуя за ним к выходу.

— Ты заслуживала знать, моя дорогая, — шепчет она.

Я открываю глаза и поражаюсь ясности её взгляда. В следующий момент, когда она поворачивается к двери, ясность снова исчезает.

Находящиеся в палатке смотрят на меня. Тайная дочь Роско. Нежеланная дочь Татум. Метис. Брошенная. Подвергшаяся насилию. Я моргаю. У меня есть ещё один брат. Это лучшая часть среди той кучи дерьма, которую только что вывалили мне на голову.

Мысль о более тесной связи с Аднаном радует. И нервирует. Интересно, что он думает обо мне теперь, когда знает о давнем секрете своего отца.

Я прочищаю горло. Вздрагиваю, когда Джован начинает говорить:

— Передайте приказ, чтобы армия уходила с первыми лучами солнца, — говорит он.

Все присутствующие в суматохе разбегаются, пытаясь избежать неловкости.

Меня подталкивают, когда уходят. Аквин ненадолго кладёт руку мне на плечо, а я ловлю сочувственные взгляды нескольких друзей. Оландон подходит и крепко обнимает меня, но я не отвечаю.

Шок. Я в шоке.

А потом Джован подводит меня к своему большому креслу и усаживает на колени, прижимая к себе.

— Ты знал? — мой голос глух.

— Я подозревал, — говорит он. — С момента твоего появления Роско вёл себя странно.

— Ты не сказал мне.

Он кладёт подбородок мне на макушку.

— Если бы это был я, я бы хотел сообщить такое своей дочери в подходящее время. И я не был до конца уверен. Он не признался мне.

Гадаю, стоит ли злиться на то, что Джован скрыл это от меня. Но это потребует энергии для борьбы, которой у меня сейчас, похоже, нет.

— У Роско было множество шансов сказать мне, но он этого не сделал. Не сказал мне. Не когда он стоял рядом со мной на первом балу и целых полчаса рассказывал мне о музыкальных инструментах. Не когда меня чуть не стошнило, прежде чем я показала своё лицо совету. Не когда я была явно расстроена тем, что Драммонд может быть моим отцом.

— Он совершил ошибку. Как и все мы порой.

Я зажмуриваюсь.

— Знаю, я не… рационально подхожу к этому. Думаешь, я слишком остро реагирую?

Джован вздыхает и целует меня в макушку.

— Олина, тебе всегда говорили, что эмоции нужно отодвигать на второй план. Всю жизнь тебе говорили, что чувства — это слабость. Впервые за всё время ты реагируешь так, как отреагировало бы большинство людей. Кого волнует, что ты остро реагируешь или не рациональна? Неважно, знал ли Роско, что ты его дочь до того, как ты оказалась в Гласиуме, но он чертовски точно узнал после. Он может некоторое время терзаться чувством вины; ублюдок заслужил это за то, что повёл себя как трус. Ты можешь чувствовать только то, что чувствуешь. Если тебе нужно винить Роско, или испытывать разочарование, или горечь, или ярость, так делай это. Не чувствуй себя обязанной кому-то, потому что твой разум хочет переварить эту кучу дерьма определённым образом.

Когда я осознаю его слова, по моим щекам текут слёзы. Мне хочется кричать и вопить. И я чувствую вину относительно этого. То, что произошло сегодня, разбередило гноящуюся рану, в которой виноват не только Роско. Но, может быть, мне нужно поступить так, как сказал Джован, и не пытаться рационализировать свои чувства. Честно говоря, это одна из проблем, с которой, я думаю, я не смогу разобраться самостоятельно. Это новое и неприятное для меня чувство.