Книга Соль и волшебный кристалл, страница 36 – Эбби-Линн Норр

Мама молчала, пока я вела ее к Балтике. Она двигалась как тело, в котором никого не было, просто опустевшая оболочка без воли и разума.

Когда мы встали в прибое друг напротив друга, по щекам у меня потекли русалочьи слезы. Я обняла маму и притянула к себе. Она обняла меня в ответ, но слишком медленно, и ее недостаток собственного «я», отсутствие «мамства» заставили меня зарыдать еще сильнее.

– Пора, мама. – Голос мой звучал ровно, и спасибо ему за это. – Ты сделала для меня все, что могла, ты стольким пожертвовала. Я, наверное, даже не узнаю никогда, скольким именно.

Глаза ее в лунном свете выглядели огромными и прозрачными. Она старалась понять, что происходит, постепенно осознавая, в чем дело и что именно я говорю.

У меня разбилось сердце, когда я посмотрела в эти глаза, и это дало мне силу продолжать. Дыхание мое сбилось.

– Ты меня научила тому, что такое любовь, ты сделала меня той, кто я есть. Ты дала мне умение быть независимой и находчивой. Твоя сила сделала меня сильной.

– Тарга…

– Ты теряешь себя, становишься тенью себя прежней, и я не имею никакого права тебя удерживать. Я этого просто не вынесу. Плыви. Будь свободной. Надеюсь, ты сможешь меня когда-нибудь простить.

– Простить? – Ее рука медленно поднялась к моему лицу, и она принялась качать головой.

– Да, – кивнула я. – Мне нужно, чтобы ты меня простила. За то, что мне не хватило сил тебя отпустить прежде, чем дело дойдет до такого.

– Нет. – Мамин взгляд слегка прояснился, и она притянула меня к себе. Меня трясло от сдерживаемых рыданий. Стоя в волнах прибоя, она прошептала куда-то мне в волосы: – Тс-с-с, нечего прощать.

Она ошибалась, но мы не спорить сюда пришли, и я уже начинала терять решимость.

– Я люблю тебя, мама. Я всегда буду тебя любить.

– Я тоже тебя люблю, Тарга. – Она говорила очень медленно, почти смазывая слова, как будто ей тяжело было их выговаривать.

Я поцеловала ее в обе щеки и отошла.

– А теперь уходи, пожалуйста. Уходи. Ты свободна.

Колени у меня дрожали так сильно, что я боялась – если мама задержится еще на секунду, я упаду, и тогда она никогда не уйдет.

По ее лицу теперь тоже текли русалочьи слезы. Уходя все дальше от берега спиной вперед, в то время как волны Балтики пропитывали ее одежду, она не отрывала от меня глаз.

– Я люблю тебя, – прошептала она медленно, но с нарастающей силой, – больше всего на свете.

Когда вода дошла ей до шеи, мама запрокинула голову, и лицо ее омыл лунный свет. На мгновение я увидела ее силу и красоту, сияющие глаза, сверкающую кожу. Волшебное создание, божество подводного царства и хранительница его секретов. Сейчас было очевидно, что ее место не на земле.

Потом вода сомкнулась над мамой, и она исчезла.

Я стояла на берегу, обхватив себя руками, и заливалась слезами. Наконец колени мои подогнулись, а может, у меня просто не хватало силы духа стоять. Я упала на песок и зарыдала всерьез.

* * *

Как-то я, наверное, все же дошла до особняка, потому что с рассветом проснулась на влажной простыне, уткнувшись во влажную подушку. Я бы посмеялась над тем, сколько мороки с русалочьими слезами, но слишком много боли и пустоты было у меня в душе. Мама ушла, и я не знала, когда я ее снова увижу и увижу ли вообще. Стоило мне об этом подумать, как у меня снова выступили на глазах слезы, затуманивая взгляд и грозя еще бо́льшим обезвоживанием.