Книга Соль и слезы сирены, страница 101 – Эбби-Линн Норр

Охваченная любопытством, надеясь, что впереди не банальная прорванная труба или переполнившийся бассейн, я двинулась на звук. К флигелю вела тропинка, спустившись по которой я обнаружила, что это здание никак не соединено с особняком, – по крайней мере, поверху, может, существовал подземный проход. Постороннему, случайно оказавшемуся на задах поместья, постройка показалась бы заброшенной. Ее окна закрывали тяжелые деревянные ставни.

Журчание не смолкало, напротив, становилось все громче, хотя теперь стало ясно, что звук идет откуда-то снизу. Я навострила уши и вскоре оказалась у входа в подвал. Добрых двадцать ступенек вели вниз к деревянной двери на погнутых петлях. Вода лилась где-то там, и желание выяснить, в чем же дело, стало нестерпимым.

– Здесь кто-нибудь есть? – спросила я на всякий случай.

Спустившись по ступенькам, крикнула еще раз. Ответом мне был шум воды. Журчание и бульканье.

Потянувшись к старой металлической задвижке, я повернула ее и открыла дверь. Повеяло холодом, промозглой сыростью, плесенью, морскими водорослями и солью. Я снова покричала, но скорее для порядка. Похоже было, что ни единой живой души в подвале нет.

А потом я получила ответ, но не такой, как ожидала. Я услышала глухой шлепок. Тихий, но отчетливый, и это точно не был плод моего воображения.

– Здесь есть кто-нибудь? – Я вгляделась в темноту, смутно ощущая, что должна как-то объяснить свое появление. – Кажется, у вас прорвало трубу! – крикнула я, почувствовав себя довольно глупо.

Я и в самом деле не собиралась лезть в чужие дела, а хотела помочь, оказаться полезной. Хотя меня, конечно, подгоняло любопытство, визитная карточка всякой сирены. Человеку, скорее всего, было бы тут не по себе – жутковатое местечко, по правде говоря. Но мне было скорее интересно, чем страшно.

Шлеп, шлеп.

Я нахмурилась и вошла. Повернула одинокий выключатель у двери, и яркий белый свет трех ламп, свисавших с низкого потолка, разлился по небольшому помещению.

Входная дверь плавно закрылась.

Я, осматриваясь, принялась обследовать открывшееся мне пространство. Передо мной стояли три длинных металлических стола, заваленных бумагами, книгами, странными инструментами, набросками и схемами. Вдали, на стеллажах по обе стороны от закрытой двери стояли книги с разнообразными надписями на корешках. Журчание, бульканье и плеск раздавались из-за закрытой двери четче, чем когда-либо прежде.

– Кто здесь? – снова позвала я.

Журчание воды.

Я подошла к двери и обнаружила, что она заперта. Окинув взглядом книги, заметила, что среди них почти не было изданий на английском, в основном какие-то древние языки. Латынь, иврит и древнегреческий я опознала, а прочие нет.

Я вернулась к столам, приметила что-то смутно знакомое, пригляделась, сердце екнуло.

Взяв рисунок, я стала его изучать. Детально, черными чернилами, на пергаменте были изображены работающие жабры. В разрезе. Выделены и воспроизведены все этапы поглощения кислорода из воды, очевидно в научных целях.

Йозеф рисовал нечто подобное, но рука, начертившая эту схему, была, без сомнения, другая. Стиль любимого, его манеру я знала прекрасно. Эта схема была сделана более широкими, резкими штрихами. И я не помнила, чтобы Йозеф хоть раз изобразил внутренности морских животных, он рисовал их только снаружи.