Книга Соль и слезы сирены, страница 36 – Эбби-Линн Норр

– Однажды она исчезла, прихватив с собой семейные драгоценности и золото.

– Ты ему верил?

– Пока был совсем маленьким, да. А повзрослев, понял, что он просто шутил надо мной.

– Это так, – подтвердила я. – Сиренам не нужны человеческие сокровища. У нас достаточно своих богатств. – Я прикусила губу, сообразив, что ляпнула лишнее. Никто не должен знать о моем народе, а я сейчас выдала одну из сокровенных тайн. Моя мать сейчас бы зачаровала Матеуша голосом сирены и стерла бы память ему и всем мужчинам, носившим пресную воду ради моего спасения.

– А люди, что лили пресную воду в мою ловушку на корабле, работают на тебя?

– Большинство. Моряки, работники дока из Сент-Круа. А еще там было несколько местных крестьян, мы их встретили и позвали на подмогу, чтобы освободить тебя.

– Но именно ты знал, что нужно делать?

Матеуш отхлебнул большой глоток эля, и над его верхней губой появились пенные усы. Он вытер их рукавом. Я голодным взглядом наблюдала за его жестами, любуясь пухлыми губами и белыми зубами.

– Дедушка Герхард рассказывал, что от соленой воды русалки становятся недружелюбными. – Матеуш с осторожностью подбирал слова. – А вот пресная вода оказывает обратное действие. Я не знал, сочинил он это или нет. Но подумал, что стоит попытаться помочь такому красивому созданию. Мужчинам не часто случается увидеть русалок вблизи.

– Но ты не боялся?

Брови его сдвинулись.

– А чего мне было бояться?

– Дедушка Герхард не рассказывал тебе о наших волшебных силах?

– О том, что вы превращаетесь по желанию из русалок в людей и обратно? Конечно. Или о том, что у вас прекрасные голоса и вы можете зачаровать мужчин своим пением и привести к погибели? – Он взмахнул рукой и встретился со мной взглядом. – Если бы ты хотела околдовать меня, уже давно бы это сделала.

Так он не знал о магии, которой обладает русалочий голос! Знай он об этом, вероятно, не стал бы меня спасать из страха, что я лишу его разума и богатства.

Нам принесли огромные тарелки еды: там возвышались горки жареной рыбы и вареной картошки, толстые ломтики ветчины, и еще лежало нечто напоминавшее по виду толстый банан, а по вкусу картофель, нарезанный ломтиками и поджаренный. Я с упоением поглощала пищу, а Матеуш все время отвлекался от еды и рассказывал, какое выражение лица было у его работника, прибежавшего в таверну с рассказом о находке. Он с трудом скрывал, что они обнаружили нечто невероятное. Матеуш от души смеялся, описывая, как этот парень по имени Свигг примчался, раскрасневшись и запыхавшись, в таверну. Заговорил от самых дверей, от волнения брызжа слюной. А потом вдруг одеревенел, будто манекен, ведь Матеуш учил их вести себя как джентльмены.

Свигг заметил Матеуша за угловым столом – тот склонился над бухгалтерскими книгами – и застенчиво, на цыпочках подошел к нему, нарочито неторопливо, хотя ему явно хотелось бежать со всех ног. Его пародийная попытка показать, что он ничего не знает, а просто подошел поздороваться, и никаких новостей у него нет, тут же привлекла внимание Матеуша.

Конечно, новость тут же заставила Матеуша отложить дела и немедленно присоединиться к компании на пляже, чтобы проверить правдивость сказок деда.

– Когда я впервые взглянул на тебя, – пробормотал Матеуш, набив рот картофелем, – подумал, что в жизни не встречал никого прекраснее.