Книга Соль и слезы сирены, страница 6 – Эбби-Линн Норр

Потом мы поплыли дальше, и местность вновь изменилась. Но вместо любопытства при виде голого и пустынного края я ощутила тревожное предчувствие. Внезапно жизнь вокруг исчезла – ни рыб, ни крабов. Пропали даже водоросли. Песок стал черно-серым; когда появлялись камни, они тоже были темными, как чернила, и острыми, как бритва. Изменились даже плотность и состав воды. Стало чуть труднее дышать, и на вкус вода казалась кисловатой. Я ощутила, что мои жабры трудятся изо всех сил, стараясь вытянуть кислород из воды.

– Что это за место, мама? – спросила я, следуя за ней по пятам и стараясь изо всех сил не отстать, так что мой хвостик горел огнем, а сердце колотилось.

– Это apotreptikό ^[1], – ответила она.

– Что это такое?

Она громко вздохнула.

– Просто плыви, Бел. Мы уже совсем близко.

И я плыла, плыла и плыла. Теперь я поняла, зачем она заставила меня наесться досыта, ведь здесь не было пищи. Я снова проголодалась, но у меня хватило ума не спрашивать про охоту – охотиться тут было не на кого. И даже попадись нам здесь живые существа, Полли не позволила бы мне съесть то, что смогло выжить в этом почти лишенном кислорода вредном месте.

Мое внимание сместилось с мрачных зазубренных силуэтов под нами на разгоравшееся все ярче сияние впереди. Я с радостью припустила изо всех сил вслед за Полли, надеясь поскорее покинуть странное пустынное место.

Миновать apotreptikό оказалось приятнее, чем выйти из тени или из-под потоков мрачного дождя на яркое солнце. Мир вернулся к жизни, причем граница между apotreptikό и буйной растительностью прекрасных подводных джунглей пролегала так отчетливо, словно ее нарисовали чернилами.

Я невольно вздохнула от удовольствия, когда в жабры проникла наполненная кислородом вода, а запахи свежей зелени и богатые ароматы минеральных веществ наполнили ноздри.

Полли оглянулась, услышав позади себя мои вздохи, и улыбнулась, что случалось нечасто.

– Добро пожаловать в Океанос.

Глаза мои округлились.

– Так это наш дом? – Я оглядела полный подводных богатств край до самого горизонта, но нигде не увидела ни других русалок, ни даже намека на их вероятные жилища.

– Это его дальние границы, – объяснила Полли. – Плыть нам еще долго, но теперь мы в родном краю.

Мы поохотились и поели, а потом немного поспали, прежде чем двинуться дальше. Оглянувшись через плечо на apotreptikό, растворявшийся вдали, я облегченно вздохнула.

Через некоторое время – после двух с лишним дней путешествия, как мне думается, хотя мои воспоминания о том времени весьма туманны, – я увидела то, что явилось предвестником грядущих событий. Будь я немного старше и знай чуть больше, я бы связала ту встречу с причиной, по которой Полли так торопилась вернуться в Океанос. Только позже я смогла сложить два и два.

Мы как раз миновали верхушку кораллового рифа, когда под нами показалась пара необычных созданий. Как и все вокруг, кораллы были яркими, кишащими рыбой и разными морскими созданиями, а вода – сияюще-чистой и вкусной. Мать, нырнув, тотчас направилась к этим созданиям, а я, разглядывая их, поняла, что они больше похожи на людей, чем мы сами.

Одно, узкое в бедрах и с длинными конечностями, явно было мужского пола. Другое, женского, отличалось стройностью и бледностью. Их длинные волосы казались безнадежно спутанными веревками. Полли никогда не позволила бы мне так обращаться с волосами. Когда мы с ней делали остановки на отдых, она учила меня пальцами распутывать и очищать их и кожу головы от водорослей и разных паразитов. Полли объяснила мне, что уход за собой важен для здоровья и жизненной силы русалок. И это вопрос не тщеславия, а гигиены. Мы позволяли ногтям расти, но, если те начинали загибаться или закручиваться, мы их подрезали.