Книга Соль и слезы сирены, страница 8 – Эбби-Линн Норр

Полли не заговаривала со всеми этими сиренами, но все же как-то сообщила им о своем прибытии. И они, чем бы ни занимались, бросали свои дела и искали ее глазами. Некоторые переглядывались друг с другом, другие просто наблюдали за нами, а потом все они устремлялись следом, но немного в отдалении.

Мне очень хотелось знать, кто эти сирены, почему преследуют нас и можно ли с ними поговорить. Но сосредоточенно-торжественное выражение лица моей матери – прочие сирены выглядели просто зловеще – заставляло меня держать рот на замке. Я очень надеялась, что скоро все прояснится.

Мы долго плыли к горе Калифас, собирая по дороге сирен. Но, когда приблизились к этой громадине, мать не остановилась, а заплыла в незаметную расщелину. Другие сирены устремились за ней, а я замешкалась. Но почти сразу поняла, что потеряю след матери, если не поплыву за ними: Полли явно не собиралась меня дожидаться.

Скользнув в темноту, я почувствовала, как холодна в подземелье вода. Разглядеть, куда плыть, помогала лишь биолюминесценция – свечение русалочьих хвостов впереди. Расщелина превратилась в туннель, он то сужался, то расширялся, то пересекался с другими туннелями. Внутри горы Калифас обнаружилась целая система пещер, а как выяснилось позже – бассейнов, рек и гротов. Я плыла и плыла по лабиринту темных проходов, пытаясь обогнать плывущих передо мной сирен.

Временами я оказывалась в слабоосвещенных водах то синего, то зеленого оттенка. И вот уши уловили звук воды, плещущейся о каменные стены и каплями стекающей вниз.

Голова коснулась поверхности, и я, как и другие русалки, на человеческих ногах вышла на берег в огромной сводчатой пещере, озаренной рассеянным светом. Все мы ручейком пересекли огромное пространство. Русалочья кожа сияла в тусклом голубом свечении светлячков и биолюминесценции водорослей, покрывавших стены.

Я вытянула шею, пытаясь отыскать мать, и увидела, как та исчезает в проеме, озаренном мягким белым светом. Кто-то дал ей одежду, но я не заметила кто и когда. Теперь ее тело скрывало простое платье, стянутое на талии поясом. С ее волос, спадавших на плечи, стекала вода, и на ткани появились мокрые пятна.

Сиренам явно не было дела до того, что я ее дочь, и это меня страшно раздражало. Мне хотелось призвать их к порядку, потребовать, чтобы меня пропустили вперед. Но все молчали: в тот момент в пещере царила гробовая тишина, и я боялась ее нарушить.

Вереница сирен втягивалась в проем, в котором исчезла моя мать, и я, последовав за ними, оказалась у подножия уводящей наверх лестницы. И начала подниматься. Мои юные ноги, отвыкшие ходить после долгого времени, проведенного в облике русалки, горели огнем.

Дневной свет разгорался все ярче, но неба не было видно. Я смотрела по сторонам. Долгий молчаливый подъем не мешал мне удовлетворять любопытство. Меня завораживала игра света в разноуровневом лабиринте пещер. Яркие лучи падали из трещин в скале, преломляясь и попадая в другие трещины, где снова отражались.

Температура неуклонно повышалась. Мы миновали множество залов с раскрашенными стенами и полами, с бассейнами и тем, что, на мой неискушенный взгляд, являлось произведениями искусства. Но остановиться и посмотреть было нельзя – процессия сирен двигалась равномерно и неуклонно.