Книга Соль и слезы сирены, страница 4 – Эбби-Линн Норр

Больше я ни разу не встречала того старичка, но он дал мне пищу для размышлений.

Чуть позже, когда поезд пыхтел, рассекая бесконечные вересковые болота, я получила бутерброд из сумки Полли. Когда я с ним покончила, она забрала косынку, в которую он был завернут, и стряхнула крошки на пол вагона. Потом убрала косынку в сумку. Она тоже поела и на мгновение расслабилась и успокоилась. Момент был для меня удачный.

– Мама, почему у нас разные глаза?

– Потому что ты родилась такой, – быстро ответила она.

Я снова вернулась к разглядыванию зеленых просторов за окном, жутко разочарованная. Но на другой ответ от Полли не стоило и рассчитывать. Детям не полагалось знать причины. Эту привилегию получали только взрослые. И я надеялась, что однажды, повзрослев, тоже стану понимать намного больше.

Мы прибыли в Брайтон под аккомпанемент моросящего дождика, сыплющегося из серого неба. Шагнув с подножки поезда, я вздохнула так глубоко, что чуть не лопнули легкие. Соленый влажный воздух побережья наполнил трепетом все мое существо. У меня хватало ума не спрашивать, что мы тут делаем, но я знала: это как-то связано с океаном и с недавним событием моей жизни, которое Полли называла соленым рождением.

Несколько недель назад Полли отвезла меня в местечко возле Лондона под названием приход Всех Святых. Поездка с ночевкой, как и несколько раз до этого. Мы всегда приезжали на одинаково пустынные пляжи. Я знала, что за этим последует. Мы с мамой будем вдвоем плавать в океане, под покровом тьмы, подальше от газовых ламп цивилизации. Во время таких купаний Полли лежала на мелководье и наблюдала, как я играю. Я с восторгом ощущала воду на коже и песок под ногами и между пальцев. А она просто наблюдала – спокойно, терпеливо, ничего не объясняя.

В приходе Всех Святых я ожидала такого же восхитительного ночного купания. Такие маленькие вылазки стали моей любимой забавой, и, хотя Полли никогда не предупреждала меня о них заранее, они стали повторяться все чаще. Однако впервые мы забрались так далеко.

В тот раз случилось кое-что новое – я преобразилась.

И хотя преображение казалось таким естественным и даже приятным, меня напугало то, что происходило со мной. Полли никогда не показывала мне свою истинную сущность, и я не понимала собственную. Но как только она увидела, что мышцы и кости моих ног соединяются воедино, а кожа покрывается чешуей, она скользнула в воду.

– Все в порядке, Бел, – прошептала она. – Ты становишься такой, какой родилась.

И тогда она тоже преобразилась рядом со мной, давая мне понять, что происходящее со мной нормально и именно этого она ждала так долго.

После той поездки жизнь завертелась бурным водоворотом. Я не понимала изменений в поведении матери и наших повседневных привычках, но понимала: все это связано с поездкой – мое соленое рождение ускорило какие-то планы, зревшие в голове матери.

Полли излучала радостное волнение, и, хотя манеры ее мало изменились, я ощущала в ней новую энергию. Она казалась счастливее и с нетерпением двигалась к какой-то цели. Она встречалась с разными людьми: насколько я могла понять, когда-то она работала с ними или они работали на нее. И эти встречи, похоже, были частью подготовки нашего отъезда из Англии.

Сейчас, стоя вместе с ней на пустынном берегу возле Брайтона под беззвездным небом, затянутым тучами, я поняла, что именно к этому моменту она и готовилась.