Книга Соль и тайны морской бездны, страница 102 – Эбби-Линн Норр

– Нет, – вскрикнула я, разгадав ее замысел. Я отдернула лезвие от ее горла и с воплем отшвырнула в сторону. Крик был такой силы, что застучало в голове. – Я не убийца!

Лезвие ударилось о стенку аквамарина, но звука разбивающегося кристалла не последовало. Вместо этого раздался всплеск, затем журчание, а потом ничего.

Глаза Шалорис округлились, и мы обе посмотрели туда, куда я бросила лезвие. Там на стене виднелось мокрое пятно, и к полу, влажно поблескивая, устремилось несколько ручейков. На аквамариновом полу образовалась небольшая лужица.

Я в недоумении уставилась на нее.

Слева от нас что-то глухо ухнуло. Приглушенный звук, непохожий на скрежет ломающегося камня. Там снаружи двигался какой-то темный силуэт, да не один, а два. Последовало еще несколько ударов. В стене появилась трещина и по неровной траектории потянулась от пола к потолку. Мелкие осколки и обломки покрупней стали падать вокруг нас. Острые концы сталактитов наверху задрожали, грозя упасть и пронзить нас насквозь.

Я наклонилась, подобрала большой кусок аквамарина и всмотрелась в него. Я переводила взгляд с мокрого пятна на полу на камень в моей руке и обратно.

– Юмелия сделала этот камень из морской воды, – пробормотала я. Мои глаза сузились. Обращаясь к камню, я прошептала: – Возвращайся к своему обычному состоянию.

Камень резко обернулся водой, забрызгав пол у наших ног.

Мы с Шалорис уставились друг на друга. Она замотала головой.

– У тебя кончается время.

Еще несколько глухих ударов по стенке слева разнеслись по всему внутреннему пространству. Я услышала, как кто-то очень тихо зовет меня по имени.

– Убийства здесь сегодня не случится, – заявила я Шалорис. – Убив тебя, я не сниму заклятья, иначе Юмелия убила бы тебя еще тогда, а не упрятала в этой гробнице. Этот камень поддерживал в тебе жизнь и заклятье сирены. Нам с тобой нужно поработать вместе, чтобы покончить с ним так же, как вы создали его вместе с сестрой.

Шалорис склонила голову набок и наморщила лоб.

Я закрыла глаза и увидела Юмелию, ее перекошенное от ярости лицо, текущие через нее стихийные силы в тот миг, когда она вызывала морскую воду сквозь землю и делала ее твердой, заключая в саркофаг сестру. Нике ошиблась. Мне не пришлось быть сильнее элементаля, построившего эту хрустальную клетку.

Я увидела свою маму уходящей в Балтийское море, ее лицо, застывшее белой страдальческой маской, в тот момент, когда она отдавалась на волю волн и оставляла меня, убитую горем, на пляже. Я видела лица милых малышей, хватающих пухлыми ручонками пустое место в поисках утешительного материнского прикосновения. Я видела Антони, глядящего на простирающийся перед ним голубой океан.

Внутри у меня что-то шевельнулось. Толчок был мощный, как землетрясение, но это было приятное чувство. В моей памяти непроизвольно возникло лицо. Оно было любимо мною, но черты его померкли, и спустя долгие годы память подводила меня. Это лицо я видела очень-очень давно и не понимала, почему вижу его теперь, но сердце от этого воспоминания расцвело, словно роза в жаркий летний день.

У этого человека была медно-рыжая борода и смеющиеся карие глаза. Мой отец, Натан. Я почти чувствовала, как меня держат его сильные руки, почти слышала его прекрасный тенор, которым он пел мне.

Всплыло еще одно воспоминание, будто отцовское лицо стало лишь верхушкой очень большого движущегося массива. Это воспоминание я бережно хранила и никогда не тревожила до сего момента. Я была еще слишком юна, чтобы иметь право на него, несмотря на то что оно было моим.