Книга Соль и тайны морской бездны, страница 108 – Эбби-Линн Норр

Снова оказаться в русалочьем обличье было прекрасно. Остатки стресса после нашего путешествия по пустыне рассыпались в пыль и исчезли, соленая вода ласкала мою кожу и успокаивала душу. И хотя мы путешествовали вместе, но плыли сами по себе, на расстоянии. Не переговаривались и даже не всегда находились друг от друга на расстоянии крика. Казалось, даже на Эмуна незаметно снизошло умиротворение. Заклятье ведь затрагивало и его тоже.

Когда наши головы повыскакивали на поверхности воды за горой Калифас, на востоке горизонт окрасился бледно-персиковыми, зелеными и темно-синими оттенками.

– Вот и все, – сказала мама, вынырнув рядом со мной. Волосы ее блестели, глаза в раннем утреннем свете казались черными.

Гора Калифас выглядела точно так, как мама ее описывала. Крутая, очень высокая. А когда-то голые скалы теперь покрывала пышная растительность. С нашей стороны подножие Калифас выглядело как нагромождение черных камней, о которые разбивается прибой. Нике подвела нас к большой полукруглой части белого пляжа, где мы вышли на сушу и зашагали по песчаному берегу Океаноса.

Я собиралась спросить, та ли это часть пляжа, куда явился Клавдиус, чтобы потом выбить сирен с их собственной земли, но по суровому взгляду осматривающейся Нике поняла, что это так и есть. С рассветом становилось все светлее, и в глаза мне бросились темные пятна на склоне горы. Они могли быть входами в пещеры, но так заросли, что сказать наверняка было сложно.

Внезапный птичий гвалт привлек наше внимание к поверхности плоского камня, располагающегося чуть ниже, чем в первой четверти подъема на гору.

– Смотрите! – взволнованным шепотом произнес Эмун.

Как только последняя птица улетела, на уступе появилась высокая сирена. Обнаженная, но ее волнистые черные волосы были сухими, и пряди шевелились на ветру. Ее прелестная фигура четко вырисовывалась на фоне скалы, поскольку эта сирена была значительно темнее. Куда-там Нике!

Я услышала резкий вдох и покосилась на маму. Она смотрела на глядящую сверху сирену без удивления, будто заранее знала, что на скале кто-то будет.

Сирена взглянула на нас. Было еще темновато, и стояла она далеко, поэтому разглядеть выражение ее лица толком не удавалось. Через секунду она исчезла.

Меня привлекло какое-то движение у подножия Калифаса. Там появилась другая сирена, с молочно-белой кожей и длинными каштановыми волосами, в простом платье-сорочке. Она вышла из пещеры у подножия горы и пробиралась по камням и зарослям. За ней появилась еще одна сирена, и еще. На входе в другую пещеру, чуть подальше, показалась совсем юная русалка. Она замерла, глядя на нас, что-то сказала кому-то невидимому у себя за спиной, а потом вышла и двинулась в нашу сторону. За ней потянулась цепочка сирен. Похожая процессия двинулась и из другого темного отверстия. Сирен становилось всё больше, нескончаемым потоком они изливались из чрева горы и устремлялись на пляж.

Когда они подошли ближе, я заметила, что некоторые плачут, беззвучно, русалочьими нескончаемыми слезами. Выражения лиц разнились от нейтрального до счастливого, глубоко почтительного и даже исступленного. Многие останавливались возле нас, и в результате мы с мамой оказались в центре небольшой толпы. Нике отступила на несколько шагов назад и выбралась из нее.