Книга Соль и тайны морской бездны, страница 60 – Эбби-Линн Норр

– Я, видимо, много пропустила, пока спала. Никогда в жизни не слышала такой музыки.

– Ты себе и не представляешь, – засмеялась мама. – Йозеф еще заставит тебя посмотреть «Крестного отца», помяни мое слово.

– А что? Это классика кинематографа. К просмотру обязательно!

Пока мы брели в прорезаемой светом фонариков темноте, мое сознание погрузилось в состояние некоторой расслабленной задумчивости, в котором я лишь ощущала лицом постепенно нарастающее тепло и слушала болтовню товарищей. Поэтому, когда Петра внезапно остановилась, влетела прямо в нее.

– Извини, – сказала я.

– Ничего. Я просто не знаю точно, куда идти. Есть предложения?

Мы дошли до пересечения. Впереди лежала твердая каменная плита – громадный монолит. Справа чернел проход с выступающими камнями и неровными каменными плитами. Слева виднелось что-то напоминающее в темноте побитые ступени. Они куда-то спускались и снова поворачивали.

Петра выключила фонарик, и мы ждали, давая глазам привыкнуть к темноте.

Я почувствовала, откуда идет тепло, еще до того, как глаза смогли различить свечение.

– Налево, – сказала я. – Нам надо налево.

– Ты права. Я теперь вижу свет, – подтвердила Петра и устремилась вперед.

Ступени шли вниз, закручиваясь большой прямоугольной спиралью. После того, как мы десять минут куда-то медленно спускались в темноте, Эмун нервно откашлялся.

Петра исчезла за поворотом впереди, и до нас долетело пораженное «вот это да!».

После заключительного поворота я увидела то, что ее впечатлило. Мы очутились в длинном помещении с рядами колонн. Многие из них были в трещинах, наклонены или вовсе повалены. Потолок у нас над головами представлял собой толщу утрамбованной земли и камней. Нам открылось помещение с ровным полом, покрытым грязью, песком, и камнями разных размеров. За этим длинным помещением, которое напоминало скорее коридор между рядами колонн, виднелась очередная гора булыжников, из-за которой исходило довольно сильное голубое свечение.

Все высыпали из прохода в огромный коридор и смотрели как завороженные.

– Мы его нашли, – сказала Нике, но произнесла это с какой-то заминкой. Оно подошла и встала со мной плечом к плечу. Я почувствовала на пояснице ее руку, теплую и вселяющую уверенность.

Мы с Петрой первыми отправились к свету, источника которого пока не видели. Именно тогда я заметила по обеим сторонам прохода канавки. Темная вода отражала свет Петриного фонарика. Охваченная любопытством, я подошла к краю прохода и присела, чтобы рассмотреть получше. Я опустила в эту воду руку и удивленно хохотнула:

– Это чистые грунтовые воды!

Мама подошла ко мне, чтобы убедиться лично, а Нике последовала ее примеру.

– Фактически ее можно пить. Как это возможно? – вслух изумилась Нике.

– Отфильтровалась отложениями. Она чуть движется, – сказала я. – Чувствуете?

Обе сирены кивнули, и мы все встали.

Воздух был не то чтобы свежий, но и не затхлый, как стоило ожидать от столь глубокого подземелья. Мне стало любопытно, проникало ли сюда что-нибудь, когда Петра сдувала песок с Атлантиды.

Оставив на пыльном полу множество следов, мы приблизились к завалу в конце помещения, которое я начала считать тронным залом по причинам, мне и самой неведомым, и голубое свечение стало попадать на нас.

Я опустилась на колени перед булыжниками, возле одной из канавок с водой. Осторожным гребком плеснула воду из канавки на пол. Вода, кружась, омыла грязное пятно, и, когда стекла обратно в канавку, я смогла разглядеть поблекшую мозаику. Посветив на нее лучом фонаря, я увидела, что кусочки мозаики образуют волновой узор с завитушками, выложенный из множества оттенков синего. То там, то здесь поблескивали аквамариновые плиточки.