Книга Рожденная водой, страница 69 – Эбби-Линн Норр

Мои руки сами собой потянулись к Антони. Я положила ладони ему на грудь. Он застонал, и мускулы его челюсти задрожали, когда он стиснул зубы. Я слышала, как они скрипят. Ноздри его раздувались.

Я невольно отметила, что мой голос чуточку изменился. В нем ясно звучала одинокая скрипка. Это был голос русалки. Я заглянула вглубь себя и попыталась дотянуться до других струн. Оставалось сказать лишь несколько слов. Это будет совсем нетрудно. Я открыла рот, намереваясь завершить начатое.

– Меня уволят, Тарга, – выдавил Антони. Голос его казался резким и грубым.

Я замерла. Невероятным усилием воли мне удалось заглушить скрипки и сделать шаг назад. Я с трудом заставила себя убрать руки с его груди. Кожу перестало покалывать. Инстинкт велел мне немедленно соблазнить Антони, а разум громко кричал, призывая остановиться. И как моей маме удавалось устоять в этой битве двух начал? Она никогда не говорила, что это настолько трудно. Я тяжело сглотнула, усмиряя голос, которым чуть было не воспользовалась, чтобы заманить Антони в свои сети. В горле пересохло, будто его засыпали опилками. Мне был нужен стакан воды. Да что там стакан – целое ведро. А еще мне очень хотелось принять душ.

– Мне пора, – сказала я и, сделав несколько коротких шагов, оказалась у двери.

– Нет, Тарга. Постой… – прохрипел Антони.

Прежде чем он успел сказать еще хоть что-то, я выскочила из его апартаментов и побежала по коридору.

Приняв душ и залпом проглотив литр воды, я устроилась в гостиной и ждала, когда проснется мама. Конечно, мне очень хотелось ее разбудить и поведать о том, что случилось в номере Антони, но она всю неделю работала на износ, а потому нуждалась в отдыхе. Я посмотрела на часы. Почти семь утра. Немного послонявшись из угла в угол, я решила погулять по особняку, чтобы скоротать время.

Я поднялась по лестнице на следующий этаж и стала бродить по коридорам и зонам отдыха, разглядывая украшавшие их картины, скульптуры и старинную мебель. Здание по-прежнему казалось мне пустым. Я ходила по нему бесцельно, прокручивая в памяти события, происшедшие в апартаментах Антони. Стоило о них вспомнить, как у меня снова закружилась голова. Долгие годы я спрашивала себя, что со мной не так. Неужели все это время влечение просто дремало, ожидая своего часа, точь-в-точь как гены русалки? Связано ли одно с другим? Мое отношение к Антони так сильно и неожиданно изменилось, что иного объяснения я не находила. При одной мысли о нем в животе с шумом проносились стрекозы, безжалостно царапая острыми крыльями ребра и диафрагму. Руки дрожали, как если бы я только что пробежала полтора километра. И все же это лучше, чем совсем ничего не чувствовать, правда? Сейчас, когда Антони не было рядом, на меня навалилась такая слабость, будто желание обладать им вышло из-под контроля и окончательно подчинило меня себе.

Я поняла, что не знаю, где нахожусь. Передо мной простирался облицованный деревом коридор. В воздухе витал затхлый запах старости. Пол здесь тоже был деревянным, а стены – обшиты панелями. Этот коридор был совсем не похож на все остальные, которые я видела в особняке Мартиниуша. Совсем рядом в стене я заметила нишу с камином и небольшой тиковой дверью. Сгорая от любопытства, я открыла ее, увидела ведущую наверх лестницу, поднялась по ней к следующей двери, такой же узкой, как и та, что попалась мне первой, – и оказалась еще в одном, неожиданно узком коридоре. Похоже, в отличие от других, его никогда не реставрировали. Все в нем выглядело аутентично. Я направилась по этому коридору в произвольно выбранном направлении и, проходя мимо окна, обнаружила, что он расположен на верхнем этаже особняка. В его конце виднелись двустворчатые двери. Они оказались приоткрытыми. Изнутри доносилось тихое потрескивание огня. Мне вдруг ужасно захотелось узнать, как выглядит эта комната и кто в ней сейчас находится. Видимо, во мне разыгралось то самое любопытство, которым так славилась моя мама.