Книга Рожденная водой, страница 67 – Эбби-Линн Норр

– Тарга, – поляк напряженно подался вперед.

– Все хорошо? – встревожилась я, наконец соизволив заметить, что он по-прежнему придерживает пострадавшие ребра рукой.

Он разжал пальцы.

– Нормально. По словам врача, пара микротрещин, только и всего. Он забинтовал мне грудную клетку, хотя, сказать по правде, я не хотел, чтобы… ладно, неважно, – Антони замолчал и вздохнул. Затем снова приоткрыл рот, но не проронил ни звука, потом медленно сцепил пальцы в замок. Прежде я никогда не обращала внимания на его руки, а теперь заметила, до чего же они красивы: сильные, с крупными костяшками пальцев, ногти аккуратно пострижены…

– Прости меня, – сказал Антони после продолжительной паузы. – Я виноват во всем, что с нами случилось. Я так хотел показать тебе лазер, что совсем забыл о мерах предосторожности. Не сверился с прогнозом погоды. Даже… не подготовился. Я… Мы чуть не погибли. Из-за меня ты могла умереть! – произнеся это громко и резко, он вскочил, нервно провел рукой по коротким волосам.

Значит, мой опекун не понял, что тоже умер. Это хорошо.

– Все в порядке, Антони. Все хорошо закончилось, – мне было тяжело видеть его таким расстроенным.

– Нет, – поляк покачал головой. – Ты не понимаешь. Я никогда так не поступаю. Я не безответственный, особенно по отношению к твоей… к чужой жизни. О чем я только думал? Боже, какой кошмар! – он закрыл лицо ладонями.

Я встала и взяла его за руки.

– Пожалуйста, не кори себя. Разве ты не видишь? Я в порядке. Более того: я сейчас слопала столько, что хватило бы накормить двоих голодных парней. Я прекрасно себя чувствую. И с тобой все хорошо, а когда ребра заживут – все будет прекрасно. Просто замечательно, и никак иначе. Жаль, что мы потеряли лазер, но в остальном все закончилось… хорошо.

– Ну, на самом деле, – он сжал мои запястья, – мы его вернули. Эмерик и Марсель нашли лодку при помощи «Зодиака» сегодня утром, как только шторм стих. Но дело не в этом. Я лишь… – он положил теплую ладонь на мою щеку, чем очень меня удивил. Антони никогда не позволял себе подобных вольностей. Интимное прикосновение тотчас пробудило во мне голод совсем другого рода. На меня, словно бьющиеся о скалы волны, вновь нахлынул его запах. Слух притупился.

Казалось, голос Антони доносился откуда-то издалека. Он сказал:

– Я знаю, что не смог бы примириться с самим собой, если бы с тобой что-то случилось. Я никогда не прощу себя за эту прогулку. Это было глупо. Какой же я дурак…

Он говорил что-то приятное. Надо ему ответить, утешить его. Поцеловать. Я покачала головой, не понимая, с чем именно не согласна: с тем, что он назвал себя дураком, или с охватившим меня желанием его поцеловать. Я открыла рот, чтобы ободрить парня, ставшего моим другом, но слова застыли в горле. Его чуть приоткрытые губы казались такими нежными, манящими. За белыми ровными зубами скрывался теплый, влажный язык. По моему телу пробежала волна тепла, и я вдруг услышала настойчивый призыв, который никогда не звучал в моей голове прежде.

Антони убрал руку с моей щеки, сел на диван и уперся локтями в колени, закрыв лицо руками. Потом застонал, словно от боли. Наверное, ему и правда было больно. Он проговорил сквозь пальцы:

– А хуже всего то, что я совсем ничего не помню. Мне так жаль. Даже не знаю, как нам удалось выбраться из этой передряги. Я помню, что потерял управление лазером и пытался поставить его на воду. Я хотел позвать на помощь, но рация, как назло, не работала. Я разозлился и швырнул ее в море. Дальше – сплошная темнота, а потом я вдруг увидел твое лицо, но, наверное, у меня была галлюцинация, ведь это невозможно. Должно быть, мне приснилось, что мы вместе, – его слова лились сплошным потоком, говорил он с более выраженным акцентом, чем обычно, и это возбуждало. Голос его казался мне очень музыкальным. Все, что было связано с Антони, неожиданно стало таким чудесным, таким прекрасным. Таким сексуальным.