Книга Рожденная пламенем, страница 132 – Эбби-Линн Норр

Мы сказали, что готовы ехать.

– Прекрасно, – ответил он. – Тогда пойдемте к машине.

Влажный воздух напомнил мне об Италии. Но температура была ниже. Я вынула кардиган и повязала его на талии, скорее для красоты, а не оттого, что замерзла.

– Не думала, что так скоро вернусь в Европу, – сказала я отцу.

Он напряженно кивнул:

– Да еще по такой необычной причине.

– Да, – я успокаивающе улыбнулась ему. – Спасибо, пап.

Он обнял меня за плечи и поцеловал в висок, пока мы шли через парковку.

Машина, к которой подвел нас Питер, представляла собой более просторный вариант черного лондонского такси – она была длиннее и роскошнее, но имела похожие изгибы и сияла блестящей черной краской. Питер болтал, укладывая наши вещи в багажник и открывая нам задние дверцы. Мы с отцом нырнули на просторные сиденья. Места в ногах хватило бы, чтобы там разместился датский дог. И еще осталось бы свободное пространство. Обивка была из приятной черной кожи, а между передними и задними сиденьями располагалось тонированное стекло.

Питер сел в машину со стороны водителя. Она заворчала и затряслась как трактор, когда он включил двигатель. Стекло между сидениями опустилось.

– До усадьбы чуть больше часа езды, – сказал Питер. – Если что-нибудь понадобится, просто постучите в стекло. Не забывайте, что в Англии мы ездим по другой стороне дороги, и не тревожьтесь. Я за рулем почти сорок лет, так что вы в надежных руках.

– Спасибо, Питер, – сказала я, возясь с ремнем.

– Не за что. – Окно закрылось.

Машина вырулила с парковки аэропорта Гэтвик, и мы вскоре оказались на узком шоссе в гуще движущегося транспорта. Пока Питер двигался по различным развязкам и съездам, я стала замечать одно и то же название, все чаще мелькавшее на табличках.

– Кажется, мы едем в Дувр, – заметила я. – Это название появляется на всех знаках, когда мы поворачиваем.

Отец выглянул из окна.

– Тот, где Белые утесы? Всегда хотел на них взглянуть.

Вскоре дорога стала менее оживленной, а пейзаж вокруг куда живописнее. Все буйно зеленело, кроме неба, затянутого плотными серыми тучами. В первый раз мы проехали мимо указателя на Дувр и не свернули туда. Дорога превратилась в однополосную. С одной стороны ее обрамляли деревья, с другой высилась каменная изгородь. Вдалеке виднелся океан.

Мы еще раз свернули к воде. Деревья сомкнулись над нами. Дорога пошла под уклон. Питер переключился на низкую передачу, и машина замедлилась. Склон становился все более крутым. С обеих сторон к проезжей части подступал лес. Дорога стала резко петлять из стороны в сторону: Питер поворачивал влево и тут же быстро нырял направо. Мы одолели не менее трех крутых петель, пока путь не выровнялся.

На последнем повороте мы припарковались возле ворот, которые начали открываться. Никаких опознавательных знаков, обозначавших, где мы находимся.

– Смотри, Сэксони, – шепнул отец.

– Смотрю, – шепнула я в ответ.

Все поместье было обнесено высокой каменной стеной, увитой плющом. Въездная дорожка упиралась в небольшую площадь, в центре которой возвышался водный каскад – струи воды изливались в пруд, где лениво плавали декоративные карпы. Вокруг зеленели пышные розовые кусты.

Машина остановилась перед входом в старинный каменный особняк – широкими двойными дверями. На этот раз я заметила табличку справа от косяка: «Усадьба Чаплин, 1814». Это место носило фамилию Базиля. Мы с отцом вышли из автомобиля, вдыхая влажный морской воздух. Я слышала крики чаек вдалеке и шум волн, бившихся о берег.