Книга Рожденная землей, страница 54 – Эбби-Линн Норр

Стоя с открытым ртом, я словно приросла к месту.

– Глянь-ка на себя. Похоже, ты ошарашена, – улыбнулся Джашер и придвинулся ко мне совсем близко.

– Да, немножко, – признала я и закрыла рот.

Но на самом деле я была потрясена до глубины души.

– Кажется, я догадываюсь, чем ты будешь сегодня заниматься, – сказал Джашер, проводя кончиками пальцев по моему подбородку и наклонив мое лицо к себе.

Он нежно поцеловал меня в губы, и я ответила на его поцелуй, но мои мысли были заняты тем, что он только что рассказал мне. Джашер опустил руку и отстранился.

– Ты найдешь их в старом белом шкафу со стеклянными дверцами и латунными ручками.

Когда мы сошли с мостика, я зацепилась за выступавший корень дерева, шлепанец слетел, и моя босая нога коснулась травы. В тот же миг я почувствовала, будто из ступни вытянулись корешки и за мгновения проникли глубоко в землю. От такого странного ощущения я резко остановилась, споткнулась и упала. Чувство, что я приросла к земле, исчезло так же быстро, как появилось. Моя нога словно освободилась от соединения с почвой.

– Ноги не держат? – Джашер подхватил меня под руку, помогая подняться.

Я смутилась, покраснела, но тут же рассмеялась, чтобы скрыть свое замешательство. С тревогой осмотрела ступню – вроде бы всё нормально, никакие корни из нее не торчали. Джашер поднял мой шлепанец и протянул мне.

Непонятное происшествие и связанные с ним ощущения напугали меня, но к моменту, когда мы вошли в дом, я убедила себя, что просто-напросто обо что-то споткнулась, а всё остальное – игра воображения.

После обеда, собираясь снова на работу, Джашер спросил:

– А у кого ты заметила этих вселившихся демонов, Джорджи? У кого-то в городе?

Мы были в прихожей – Джашер, сидя на скамейке, шнуровал рабочие ботинки со стальными носками.

– Да. У человека по имени Брендан. Я его встречала еще раньше, в день приезда… – произнесла я, но остановилась на полуслове, увидев реакцию Джашера. – Что случилось?

Он замер над наполовину завязанным ботинком и поднял на меня глаза. Лицо его залила смертельная бледность, хотя при таком загаре это было невозможно.

Я положила руку ему на плечо.

– Ты его знаешь?

– Ага, – ответил он и наклонился, чтобы до конца зашнуровать ботинок, – ага, знаю. – Джашер встал и натянул бейсболку на свои пышные кудри. Однако его лицо оставалось все таким же бледным. – Брендан – мой отец.

С этими словами он вышел из дома. Закрыв руками рот, я безмерно сожалела, что рассказала ему всё, что увидела.

Обстановка в библиотеке Шиханов напоминала об атмосфере далекого прошлого, когда косвенные участники политических дискуссий – читатели многочисленных газет – вынуждены были, поджаривая пяточки у открытого огня, освещать шуршащие страницы керосиновыми лампами и свечами. Заставленные многочисленными томами книжные шкафы возвышались между окнами и по обе стороны от камина, перед которым была расставлена более мелкая мебель, словно из антикварного магазина. Под написанным маслом портретом моих бабушки и дедушки размещался старый стол для игры в снукер^[24]. В углу, на старинной деревянной кафедре, лежала огромная пожелтевшая Библия, укрытая внушительным слоем пыли. Стены были украшены разнообразными черно-белыми фотографиями, сухоцветами, газетными вырезками и рисунками в рамках. А над камином висело нарисованное от руки изображение семейного древа Шиханов, которому, вероятно, было примерно века полтора.