Книга Игры, в которые играют боги, страница 133 – Эбигейл Оуэн

Я иду за ней.

Мы не бежим (я все равно не уверена, что была бы способна на это), но идем осторожно, держась ближе к грудам и кучам, прячась в тенях и щелях. Я зажимаю рот ладонью, чтобы не начать напевать и в целом быть тише: после того, как я второй раз всхлипнула от боли, Нив повернулась и гневно посмотрела на меня. Она не просто так стала одним из поборников Силы, это уж точно.

Наконец я вижу его.

Конец прохода.

Он открывается в поле с высокой бурой травой, которая наверняка будет выше моей макушки.

Что дальше?

Позади нас раздается ужасающее металлическое карканье птиц, и мое сердце пытается взорваться. Теперь выбора нет.

– Бежим!

С криком, идущим из глубин, полным чистой решимости, Нив бросается вперед. Проклятье, эта длинноногая женщина очень быстрая, даже когда ей больно. Мне за ней не угнаться. Она врезается в траву и пропадает.

Она меня бросила.

Она бросила меня здесь умирать. Как и все остальные. Все меня бросают.

Страх цепляется за ноги и замедляет меня, пытается остановить. Но металлического шума за моей спиной хватает, чтобы заставить тот же самый страх гнать меня вперед, и я бегу в траву. Мне больно. Стебли трутся о мою кожу, и такое чувство, будто меня снова и снова режут бритвами.

Мне приходится остановиться перевести дыхание от боли, только чтобы увидеть, как, будто в замедленной съемке из фильма ужасов, из травы протягивается рука и прежде, чем я успеваю подумать, что надо достать топор и защищаться, срывает у меня с головы флаг Разума.

И в ту же секунду к страху и боли присоединяется смятение – как густой туман.

На секунду я теряюсь. Как будто нечто закинуло меня в середину кошмарного сна, и я не представляю почему, а все вокруг смешивается в головокружительном падении.

Я зажимаю ладонями уши, что только усиливает мою боль, приседаю и испускаю крик, способный разбудить мертвецов. И тут же неподалеку раздается ответный рык, и я зажимаю себе рот. Второй рык заставляет траву склониться под дымным ветром.

И на меня обрушивается паника.

Трава такая высокая, что заслоняет мне обзор, но я все равно вижу пурпурно-черные крылья, вздымающиеся и опадающие недалеко от меня. Страх, представьте себе, пробивает брешь в смятении, развеивая его, как солнце отгоняет туман.

Дракон.

Мне придется убегать от дракона.

60

Смерть позади и впереди

Драконы – это огонь, а огонь в поле с высокой мертвой травой – это смертельная ловушка.

Где-то рядом снова кричит Нив, потом проносится мимо вспышкой цвета, прокладывая путь через поле, а у нее в кильватере я вижу их. Тех, чьи руки сорвали мой флаг Разума.

Леймакиды. Нимфы лугов.

Они не пытаются навредить, просто хотят забрать флаги. Они танцуют, мелькают и сами исчезают в высокой траве.

Когда я вытаскиваю топор, в мои мысли снова заползает смятение, голова плывет.

А потом сверху низвергается огонь.

Порыв жара настолько невыносим, что я падаю на живот и накрываю голову руками. Такое ощущение, что одежда на моей спине спалена. Меня раздирает боль, и я так трясусь, что у меня стучат зубы, несмотря на жар. Сердце колотится так сильно, что я слышу, как в висках стучит кровь. Наверняка это конец.

За мной раздается звук, который невозможно ни с чем спутать, – треск пламени. Пожар в полях. Страх снова проясняет спутанность мысли, и, не удосужившись подумать, я бегу. Еще одна рука тянется из травы, и я бью по ней плоской стороной топора. Рука исчезает с воплем.