Книга Игры, в которые играют боги, страница 178 – Эбигейл Оуэн

В ответном взгляде читается тысяча оттенков сожаления.

– Я попросил. Он не станет этого делать. Даймоны сказали, что это вмешательство в Тигель, – говорит Аид.

Я хмурюсь.

– Но… – Я присматриваюсь к Буну, и… О боги… Он полупрозрачный. Не как Бун во сне. Это иначе. Он призрак. Душа.

Он все еще мертв.

– Ты сказал, что ему лучше сейчас не видеть меня. – Шепот дается с трудом, обвинительный тон относится к Аиду, но я не свожу взгляда с Буна.

– Я был тебе нужен. – Бун качает головой. – Ты все время звала меня во сне. И я пришел.

– Но что, если ты придешь в смятение? Что, если ты захочешь вернуться и попадешь в ловушку? – Мне надо встать и вытолкать его из комнаты.

– Все в порядке, – говорит Бун.

Аид делает жест в сторону – кажется, прячет его от меня, – и Бун бросает взгляд на бога.

– Я не могу оставаться здесь слишком долго. Ты должна выслушать меня.

Мгновение я борюсь с переполняющим меня буйством эмоций, а потом умудряюсь кивнуть.

– Ты должна сделать для меня кое-что, Лайра.

Я киваю, и от этого у меня кружится голова.

– Я знаю. Победить.

– Нет. – Он качает головой. – Я прошу тебя сражаться за себя. Я не хочу увидеть тебя здесь, внизу, рядом с собой. Пока нет. Ты меня поняла? Хватит волноваться за меня. У меня все в порядке. – Его улыбка разом и настоящая, и натянутая. – Более чем в порядке. Но ты погибнешь, если не отпустишь меня и не постараешься жить.

– Нет…

– Отпусти меня. Я увижу твое лицо снова лет через восемьдесят, после того, как ты проживешь долгую жизнь. – Он начинает таять в воздухе.

– Бун…

– Обещай мне, что будешь жить, Лайра. – Его голос доносится откуда-то издалека. – Обещай.

– Обещаю. – Я сглатываю. – И мы увидимся раньше, чем через восемьдесят лет. Я выиграю Тигель. Считай, уже выиграла.

Бун снова качает головой. Кажется. Я уже едва вижу его.

– Живи за нас обоих. Этого будет достаточно.

Я больше не вижу его.

– Восемьдесят лет, Лайра-Лу-Ху, – шепчет его голос вокруг меня. – Я буду отсчитывать дни.

А потом он уходит. Я чувствую, когда он уходит.

Я зажимаю свободной рукой рот, сдерживая готовые вырваться рыдания.

Аид кивает кому-то, и я в первый раз осознаю, что здесь есть еще один человек, который мне неизвестен. Он втыкает шприц в мою капельницу и нажимает на поршень. И тут же мою кровь наполняет тепло, поднимаясь от руки к груди, а потом проникая по всему телу.

Я поворачиваю голову и гляжу на Аида, хотя мои веки уже тяжелеют.

– Зачем? – шепчу я.

Он кривится:

– Может, теперь ты позволишь себе поспать и выздороветь… и сражаться.

Ради меня. Он привел Буна сюда ради меня.

– Спасибо… – Я не уверена, что добираюсь до «тебе», прежде чем снова отключаюсь.

* * *

Кошмары больше не приходят. Скорее, я заперта в собственном теле, утопаю в жаре и боли. Время от времени я умудряюсь всплывать на поверхность, чтобы вдохнуть. Что бы они ни пытались сделать, это не работает. Мне не становится лучше.

Но теперь я хотя бы держусь.

Голос Аида становится моим якорем.

Его прикосновения. Даже когда я очень глубоко, я чувствую его рядом. Когда я ближе к поверхности, он всегда неподалеку.

Один раз, когда у меня получается всплыть и открыть глаза, он с кем-то ругается. С Хароном, кажется, хотя тот, второй, стоит в дверях, и свет бьет ему в спину. В другой раз Аид спит, сидя в кресле, с запрокинутой головой. Он выглядит ужасно. Истощенный, с фиолетовыми мешками под глазами. Я и не знала, что боги могут так выматываться. Я тянусь к нему, но уже снова тону.