Книга Игры, в которые играют боги, страница 189 – Эбигейл Оуэн

Мы все садимся, многие неохотнее прочих. Я толкаю локтем Зэя:

– Кстати, поздравляю.

Он несколько бледно улыбается мне.

– Какое созвездие создала Гера? – спрашиваю я.

Все смотрят на Дэ, который откидывает голову назад, как будто может увидеть отсюда звезды. Он не может – или это не те звезды, хотя я улавливаю формы, в которые складываются светящиеся пятна на потолке, – так что он медленно опускает взгляд.

– Оно называется Хальмони, – говорит он. Это и не английский, и, мне кажется, не греческий. Я вопросительно поднимаю брови.

– «Бабушка», – отвечает он негромко. – На корейском.

Для него? Мое горло сжимается от боли. Может быть, Гера не так жестокосердна, как кажется.

Дэ ловит мой взгляд, и в его глазах я вижу понимание. Очень похожую рану. Мы оба потеряли тех, кого любили больше всего.

– Может, она сделает его и для Буна, – говорит он. Даже немного улыбается с добротой во взгляде. – Она может назвать его Вор.

Я улыбаюсь в ответ, опускаю взгляд на свои ладони, которые сейчас лежат на коленях, пальцы сплетены в замок.

– Думаю, ему бы понравилось.

Я обвожу взглядом остальных.

– Где… – я почти не хочу спрашивать, – Сэмюэл?

Майке берет меня за руку:

– Что тебе рассказали?

Я перевожу взгляд с одного лица на другое.

– Мне рассказали про все игры и кто победил. И про… Нив. Она погибла на Полях Забвения?

– Можно и так сказать, – мрачно бормочет Декс.

Я хмурюсь, и Джеки говорит:

– Она надела свою броню для защиты – сказала, что так лучше, с учетом поля на последнем Подвиге, – и, когда она заблудилась и налетели бури, броня притянула молнию. Это было…

Ей приходится остановиться и сглотнуть.

– Чудовищно, – говорит Триника с каменным лицом. – Это было чудовищно.

Я смотрю на остальных. Теперь, когда их можно рассмотреть как следует, все становится понятнее. Они все до одного потрясены. Это можно описать только так. Как будто перед ними возникло худшее, что может быть, и они изменились, пройдя это.

– О боги. Мне так жаль.

– Она была напористой сукой, – яростно говорит Дэ, и его губы изгибаются в горькой усмешке. – Но она была нашей сукой.

Декс смотрит в сторону. Как и Рима.

Дэ изучает меня.

– Нора была безутешна, когда в Верхнем мире огласили смерть Нив.

Я снова смотрю на свои колени, пытаясь отогнать образ падающего прочь от меня Буна.

– Артемида отвела меня к ней, чтобы я смог с ней поговорить, – говорит Дэ, и я поднимаю голову. – Рассказать в подробностях, как это произошло.

Мне все больше нравится Дэ за то, что он это сделал. Артемида тоже, если уж на то пошло.

– А Сэмюэл? – спрашиваю я снова. – Он не…

– Он еще жив, – теперь говорит Декс. – Еле-еле. Он пытался сдержать мать, пока остальные возвращали детенышей. Оказалось, что та полоса металла, которую он носил на запястье, была Эгидой, щитом. Он воспользовался им, чтобы защититься, и тот застрял в пасти змеи на хвосте химеры. Он не смог освободиться. Львиная голова… – Лицо Декса искажается. – Она оторвала ему кисть.

К горлу поднимается тошнота. Я смотрела видео с тем, что львы делают со своей добычей.

И тут я замечаю, что, пока остальные явно расстроены, Диего сидит и вроде как улыбается.

Должно быть, Зэй улавливает ход моих мыслей, поскольку он толкает Диего, и тот хмурится – сперва в недоумении, а потом с легкой досадой. Он по большей части молчит сегодня. Может быть, потому, что не только выжил, но и вырвался вперед.