Книга Игры, в которые играют боги, страница 196 – Эбигейл Оуэн

Томиться по нему.

Его губы движутся к точке за моим ухом.

– Я желаю тебя так, как первые смертные, что обрели приятие друг в друге и… взалкали.

В последнем слове звучат томные нотки, полные обещания, и они захватывают меня целиком, так, что я хочу слышать этот звук до конца своей короткой смертной жизни.

– Хорошо, – вздыхаю я под его мучительными касаниями, а потом завожу руку за спину, между нами, и упиваюсь тем, как он стонет, прижавшись губами к моей коже. – Тогда мы желаем друг друга одинаково.

Я никогда не прикасалась ни к кому так, но все же это настолько… естественно.

То, как его тело деревенеет перед тем, как он стонет, заставляет меня удовлетворенно улыбнуться.

– А теперь я хочу… чтобы ты перестал сдерживаться.

Аид застывает. Я слышу его резкое дыхание, пока он прижимается ко мне грудью. Он все еще сражается за контроль. А потом:

– Я не хочу причинить тебе вред. Если я потеряю контроль…

Я сжимаю его крепче и упиваюсь стоном.

– Я хочу, чтобы ты сломал меня.

– Чтоб тебя, Лайра…

Он внезапно выскальзывает из моей хватки и убирает руки, и я едва успеваю почувствовать, как падает сердце, думая, что на этом все, но Аид хватает меня за бедра, с таким нетерпением, что пальцы впиваются в кожу, и разворачивает лицом к себе, и я резко и судорожно вдыхаю при виде его глаз. Расплавленное, жидкое серебро.

От этого зрелища у меня екает сердце, жар и еще что-то, наполняющиеся светом, эти прекрасные глаза – о преисподние, да все его существо! – заставляют всю меня воспламениться.

Мне остается один удар сердца, чтобы впитать все это, пока Аид не завладевает моими губами в поцелуе, который превращается в лесной пожар от первой искры, проскочившей между губами.

Меня поглощает нетерпение – в общем-то, нас обоих, – и его руки повсюду, ласкают всю меня. Беспощадно дразня, заставляя меня постанывать.

И с каждым новым открытием, с ощущением его ладоней на мне и его под моими руками наши движения становятся все лихорадочнее. Если у нас есть лишь то немногое, что он может дать, что мы оба можем дать, то я заберу все, что могу, и предложу ему все в ответ.

Но вскоре мою беспокойную энергию становится нельзя утишить только руками и поцелуями.

Я хочу большего.

– Аид, – выдыхаю я со стоном, обвивая руками его шею, практически заползая на него и обхватывая ногами его талию.

Я ахаю, когда он внезапно вытаскивает меня из воды и сажает на каменный карниз. Инстинкт заставляет меня кинуть взгляд через плечо. Если падать отсюда – то вечно, отвесно и насмерть. Я цепляюсь за руки Аида, у меня сводит желудок, но когда я вновь смотрю в лицо бога, то шумно выдыхаю, широко раскрыв глаза, и сердце мое бьется лишь быстрее при виде выражения удовлетворения на этом лице.

И еще один заряд его эмоций с треском проносится сквозь меня.

Восхищение.

– Я так и знал, – выдыхает он. – Опасность заставляет тебя бороться, делает живой, облекает ощущения в пламя.

«Потому что ты видишь меня».

Думаю, он всегда видел меня настоящую. Из-за того что он бог – или бог смерти – или просто такова суть Аида. Он меня видит.

Точно так же, как я вижу его.

Он поднимает руки и накрывает ладонью мой затылок, тянется губами к моим губам, как будто моя реакция лишь подстегнула его желание. Этот поцелуй жесткий, требовательный. Он покусывает мою нижнюю губу и ласкает ее языком, а потом отстраняется. И я постанываю ему в рот и пытаюсь снова сползти вниз, к нему.