Книга Игры, в которые играют боги, страница 193 – Эбигейл Оуэн

Он говорит… обо мне?

Я до сих пор цепляюсь за тот факт, что он вообще задал Буну вопрос.

Он попросил для меня. И пусть это невероятно самолюбивое предположение, и я уверена, что вот это все «не заставлять души» – тоже причина, но Аид сделал это для меня. И в отличие от того раза, когда он помог вылечить Сэмюэла, я знаю, что эта мысль не дурацкая. Я уверена. Он сделал это, потому что мне было больно. Но все же хотел убедиться, что моя эгоистичная боль не пересилит то, что Бун выбрал бы для себя.

Аид все еще пытается играть в беспечность, но я вижу, что его руки в карманах сжимаются в кулаки.

Землетрясение нежности к этому богу заставляет дрожать само мое основание.

Забудьте неписаные «не». Я сейчас нарушу их все до единого.

87

Я предлагаю тебе выбор…

Я подхожу к Аиду, пересекаю границу, которую мы оба так старательно соблюдали, прижимаю ладони к его груди. Он становится таким жестким, что его можно принять за холодную мраморную копию. Я не обращаю на это внимания, поднимаюсь на цыпочки и целую его прямо в уголок губ.

Аид издает тихий возглас.

Я отстраняюсь, но не свожу с него глаз, выдерживаю его взгляд, который полон подозрения, но и внимания, который подмечает каждую деталь во мне.

– Спасибо, – шепчу я. – За все это.

Не оборачиваясь, я отступаю к бассейну за моей спиной. В то же время я медленно снимаю желтый сарафан через голову и роняю на каменную дорожку сада. Ночной воздух ласкает мою кожу.

Сначала он смотрит на черный паучий шрам у меня на боку, и, клянусь, Аид злится – на бесконечно малую секунду, но я вижу. А потом, как будто не в силах удержаться, его взгляд блуждает по всему моему телу и становится голодным, как у хищника, а глаза меняют цвет от ртутного до стального.

– Что ты делаешь? – Голос его низок и тревожен.

Но серебристые глаза рассказывают иную историю. Он пожирает меня взглядом. Его жар лижет мою кожу, хотя сам Аид изо всех сил остается спокойным.

Я улыбаюсь:

– Меняю правила нашей игры.

Аид делает рваный шаг вперед, вынимая руки из карманов и сжимая кулаки, лицо подергивается пеленой раздражения.

– То, что между нами, не игра, Лайра.

Я стою на краю бассейна и скидываю сандалии.

– Я знаю. Поэтому я меняю правила.

Аид качает головой:

– Я ухожу.

Вот только он не двигается. Ни на дюйм. Даже не отводит взгляда.

Я поворачиваюсь к нему спиной и раздеваюсь до конца. Сердце бьется о грудную клетку так сильно, что даже он наверняка слышит. Я могу быть умницей и проклятой воровкой. Я могу спорить с богами и поступать, как считаю правильным, в любой момент, даже если меня ждут последствия не из лучших. Меня называл дурой далеко не один человек в моей жизни.

Но это другое. Это истинная уязвимость.

Не просто потому, что я обнажена физически, а потому, что я ставлю на кон себя. Мои действия невозможно понять двусмысленно. Забудьте о невозможности будущего. Я возьму все, что смогу, здесь и сейчас. Тигель научил меня хотя бы этому.

Теперь выбор за Аидом. Он все еще может уйти, отвернуться, отвергнуть то, что я предлагаю.

И если он так поступит, мне будет звездец как больно.

Но порой риск стоит болезненных последствий. Это один из таких случаев.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что Аид стоит на месте. Смотрит. Челюсти стиснуты, а сам выглядит так, будто сильный толчок разобьет его вдребезги. И не надо пытаться вульгарно с ним флиртовать. Это не я, не моя суть. Вместо этого я искренне улыбаюсь ему. В отличие от всех дней, проведенных в логове, сейчас я не скрываю свои чувства.