Книга Игры, в которые играют боги, страница 222 – Эбигейл Оуэн

– Привет, дорогая, – щебечет Афродита.

Она даже не смотрит на Зелеса, который ее впустил. Просто оглядывает мою камеру, морща носик.

– Как все… тускло, – комментирует она. – Тебе, должно быть, так скучно.

Я справляюсь.

Она пронзает меня взглядом, искрящимся озорством.

– Буду рада подарить тебе ментальный оргазм мыслью о горячем мужчине, чтобы хоть как-то скрасить твой унылый день.

Зелес застывает на месте в дверном проеме.

Богиня стоит спиной к нему, так что ему не видна еще более озорная улыбка, играющая у нее на губах. Она нарочно крутит мозги даймону.

– Я скоро на Подвиг пойду, – замечаю я.

В голосе Афродиты звучит мурлыканье:

– Это лучший способ расслабиться перед битвой, какой я знаю.

Битвой? Это намек?

Она поднимает брови, выразительно глядя на меня.

Я прокашливаюсь, обходя застрявший в горле смешок:

– Нет. Но спасибо.

Она раздраженно дергает плечами:

– Я чувствую нереализованное сексуальное напряжение, тянущееся сюда от дома Аида через весь Олимп. – Потом богиня настойчиво и направленно смотрит на меня. – Ты уверена, что тебе не нужна моя помощь?

И бросает взгляд в сторону, намекая на Зелеса. Она хочет, чтобы он ушел.

– О… Ну… Наверное, мне не повредит…

– Прекрасно! – Богиня радостно хлопает в ладоши.

И тут прокашливается Зелес, на чьем бесстрастном лице царит выражение, самое близкое к ужасу и одновременно восхищению, на какое он в принципе способен:

– Я дам вам побыть… наедине.

Он пулей вылетает за дверь, и Афродита смеется, лицо ее полно искреннего веселья, а не чего-то, должного вызывать конкретную реакцию. По-моему, так она куда красивее. И настоящая.

Отсмеявшись, она окидывает меня взглядом.

– Зачем ты пришла? – спрашиваю я.

– Деметра.

У меня расширяются глаза. Это последнее, чего я ожидала, в основном потому, что мы с Зэем – единственные два человека, которые знают, что я через него пыталась связаться с этой богиней и просила прийти и поговорить со мной. Но понимание приходит довольно быстро, и я корчу гримасу:

– Она не придет?

Афродита делает паузу и качает головой.

– Она сказала, что зверушка Аида не стоит ее времени.

Упрямые, гордые, надменные божества. Странно, что у них вообще уши остались, они же их так часто отмораживают назло всем подряд.

– Почему ты хотела ее видеть? – спрашивает Афродита.

Я рассматриваю ее лицо, как она – мое секунду назад. Странно, но, кажется, я доверяю ей больше всех из богов и богинь. Возможно, даже больше, чем Аиду, учитывая его тайны и ложь. Может, потому, что она дала мне увидеть настоящую ее. Честно, я не уверена.

Но поделиться с ней таким секретом…

Я делаю глубокий вдох. Потом еще один. «Пожалуйста, пусть это будет верное решение».

– Персефона не умерла.

Вот. Я это сказала. Слишком поздно брать слова назад. Остался только путь вперед.

Глаза богини любви и страсти расширяются.

– Это невозможно, – шепчет она сквозь сомкнутые губы.

Мое сердце бьется сильнее от одной ее реакции. Я облажалась, когда сказала ей?

– Тебе лучше присесть.

Когда мы обе устраиваемся в креслах лицом друг к другу через стекло, я рассказываю то немногое, что я знаю.

– А царь богов может выпускать заключенных из Тартара? – спрашиваю я.

Между идеальных бровей пролегает легкая морщинка.

– Нет, – медленно говорит Афродита. – Единственный способ открыть Тартар – это задействовать всех семерых богов и богинь, что заперли там титанов. И даже ради Персефоны – не думаю, что мы сможем убедить всех семерых рискнуть и попробовать. – Морщинка углубляется. – Как она туда попала? – спрашивает богиня больше себя саму, чем меня. – И почему?