Книга Игры, в которые играют боги, страница 220 – Эбигейл Оуэн

– Джин. – Выходит невнятно из-за набитого рта, и я вскрываю карты.

Зелес расстроенно фыркает, затем мрачнеет, и я смеюсь.

– Мне была нужна еще всего одна, – бурчит он и обиженно кидает на пол карты из своей руки. Потом пристально смотрит на меня. – Наверное, ты пользуешься своими воровскими навыками, чтобы жульничать.

– Нет. Я так и не обучилась ни шулерству, ни другим таким трюкам.

Он смотрит на меня с сомнением.

Я проглатываю свой кусок.

– Кстати, тебе придется их подобрать, знаешь ли. Я не могу с этой стороны.

Я сижу на полу, скрестив ноги, а он не может из-за крыльев, так что обычно стоит или расхаживает в задумчивости.

Он снова фыркает.

В дверь, ведущую к этому ряду из пяти камер, стучат, Зелес подходит и распахивает ее.

– К Лайре посетитель, – говорит ему даймон по имени Бия. – Его проверили.

Пусть даже я знаю, что «он» не может быть Аидом, – ему нельзя, – мое глупое сердце, которое, похоже, ничему не учится, начинает биться чаще.

Посетители приходили ко мне каждый день, всегда по вечерам, после ужина. Цербер и Харон зашли по разу. Я сажусь ровнее, чтобы разглядеть, кто войдет в дверь.

Входит Зэй.

Мое сердце жмет на тормоза.

Его лицо выражает и восхищенный интерес, с которым он смотрит на мою тюрьму изнутри, и вину.

Я поднимаюсь на ноги и машу ему рукой:

– Привет.

– С тобой тут хорошо обращаются? – спрашивает Зэй, подходя ближе и не сводя глаз с Зелеса.

Я улыбаюсь, стараясь показать ему, что все в порядке:

– Да.

– Триника и Амир пришли бы со мной, но разрешается только один посетитель в день.

Но не Майке. Потому что она мертва.

– Знаю. И спасибо. Поблагодари их от меня.

Он корчит гримасу.

– Это я должен здесь сидеть. Я убил… – Он даже не может назвать Декса по имени.

Груз, который он несет, так тяжел, что я чувствую его даже сквозь стеклянные стены моей камеры. Я знала. Знала, что он примет эту вину на себя и вцепится в нее.

– Это был несчастный случай, – говорю я. – Он бы убил меня, и просто так… случилось.

Зэй смотрит в сторону.

– Знаю.

– Я здесь не из-за этого, – говорю я сухо, как пыль.

Он хмурится:

– Тогда из-за чего?

Я переключаюсь на детский голос:

– Я назвала Афину грубым словом, и маленькая богинечка стлашно абидилась.

– Твою мать, Лайра. Ты просто напрашиваешься на Тартар, – мрачно бормочет Зелес, оглядываясь, как будто ожидает, что меня настигнет возмездие.

Я беззаботно пожимаю плечами – моя лучшая актерская игра – и пристально смотрю на даймона:

– Ты не против?

Он оставляет нас с последним фырканьем и закрывает за собой дверь. Мне хотя бы дают побыть наедине с посетителями, когда я прошу.

Как только он уходит, я переношу внимание на Зэя.

– В общем, вот почему я здесь. Им глубоко плевать на мертвых поборников.

Он слегка по-совиному моргает:

– О.

– Но я рада увидеть твое лицо. – Я подаюсь ближе к стеклу, изучающе смотрю на Зэя. – Как ты?

Он пожимает плечами:

– Отец зашел поздравить с хорошим убийством.

Вот блин. Зэю надо было взять Гарпу Персея и проткнуть этого мужика за компанию.

– Это жестко даже для Матиаса.

Это хотя бы вызывает у Зэя смешок.

– Говорил, не знал, что я так хорошо владею мечом.

– Ну, он скоро будет смертным. Это и столкновение с Верхним миром после того, как жил фактически богом, будет его личной преисподней.

– Да. – Зэй склоняет голову, пряча улыбку, которую – я уверена – он считает неуместной. Мы, в конце концов, говорим о его отце.