Книга Игры, в которые играют боги, страница 223 – Эбигейл Оуэн

Потом она поднимает взгляд на меня, и замешательство сменяется задумчивостью.

– Ты собиралась сказать Деметре?

Я киваю:

– Диего – ее поборник. Он победит в Тигле, если выживет в этом Подвиге. Может, она сообразит, как использовать эту власть, чтобы вернуть свою дочь. Ты сама сказала: у Аида всегда есть план.

Аиду надо было все рассказать матери Персефоны, но это слишком в его стиле – держать карты при себе и пытаться исправить все самому.

– Я собиралась выменять эту информацию на обещание сделать Буна богом, – говорю я.

Она довольно мурлычет:

– Я знала, что ты не зря мне понравилась. – Потом ее лицо серьезнеет. – Почему сейчас? Зачем устраивать эти хлопоты, а не сказать ей самой после испытания?

– Потому что я могу не выжить, – говорю я. – А она имеет право знать.

Афродита кивает, плотно сжав губы.

– Но я все еще не знаю, что задумал Аид, – говорит она. – Открыть Тартар в одиночку опасно и невозможно. Только со всеми нами.

Афродита отворачивается от меня, вроде как изучая ярко-белую стену напротив. Потом она сама глубоко вздыхает, и эта мелочь подсказывает мне, насколько богиня потрясена.

– Если бы Джеки была ближе к победе, я бы предложила тебе спасти Буна.

Я слегка откидываюсь на спинку кресла. Мое предложение другим поборникам явно пошло из уст в уста.

– Но не Персефону. – Афродита снова смотрит мне в глаза. – Я не выдам Деметре эту тайну.

Меня прошибает шок, выпрямляя позвоночник и хмуро сводя брови в замешательстве.

– Что? Почему нет?

– Это может начать еще одну войну между нами, а после последней… – Ее глаза темнеют от боли. – Я не могу рисковать.

Войну?

На ее лицо прокрадывается грусть.

– Деметра чуть не сожгла Олимп в тот день, когда Аид сказал ей о смерти Персефоны. Эта ложь была умным ходом. И добрым. Если бы она знала, что ее дочь жива и где она… – Богиня пожимает плечами. Потом ее лицо медленно хмурится. – Видимо, Аид не хочет, чтобы знал кто-то еще?

Я ничего не говорю.

Афродита испускает тихий свист.

– Но все же ты доверяешь мне это? – Она смотрит на меня с непроницаемым лицом, а потом мягко говорит: – Я польщена. Правда.

Я криво улыбаюсь:

– Кажется, ты из хороших ребят.

Она только хмыкает:

– Мы все равно хороши… и плохи. Как и смертные.

– Некоторые хуже других, – мрачно бормочу я.

Афродита закатывает глаза.

– Афина… та, кто она есть. Зевс тоже. На самом деле все мы. Мы те, кем рождены быть. Лучше, чем жестокие титаны, но далеки от совершенства.

– Ну, в любом случае, когда это кончится, я буду молиться тебе чаще.

Улыбка Афродиты искренняя и на краткий миг показывает глубину ее сердца.

– Береги себя в последнем Подвиге, Лайра. Мне бы хотелось послушать эти молитвы. – Она отходит к двери и поднимает руку, чтобы постучать, только чтобы снова замереть и дьявольски усмехнуться мне через плечо: – Стони.

– А?

Она недвусмысленно смотрит на меня.

– Ментальный оргазм, дорогая. Мне нужно поддерживать репутацию.

О.

До меня доходит, чего она от меня хочет: устроить представление.

Потрясно.

Я стараюсь как могу: ложусь на кровать и сминаю простыни, чтобы выглядеть в должной степени растрепанной, хотя сейчас мне очень сложно проявить энтузиазм на эту тему. Потом я издаю плачущий стон, за которым следует громкое:

– О боже!

– Богиня, – шепчет Афродита. – Не забывай, кто я.

– О богиня! Какой мужчина! – кричу я громче. Потом еще, для ровного счета.