Книга Кланы Сибирской Империи, страница 36 – Михаил Воронцов

— А ловко вы его… ногой-то… — с некоторым восхищением сказал профессор. — Наверное, учились в Японии?

— Совсем немного, — скромно ответил я.

Проводник накрыл простыней лежащее тело, со словами «надо поговорить» заволок меня в мое купе и закрыл дверь.

— На ближайшей станции мы вызовем полицию. Следователь придет, нарисует схему места происшествия, опросит всех свидетелей, а потом вынесет постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, потому что была самооборона. Полиции не привыкать. Люди ездят разные, в дороге всякое случается. Не припомню ни одной поездки, чтоб в зеленых или серых вагонах обошлось без поножовщины!

— Хорошо, если так.

— Но все-таки надо немного помочь полиции. Зарплата у них маленькая, работают сутками.

— И сколько же?

— Рублей двести, думаю хватит.

Я опять выложил деньги. Черт побери, дорожные расходы превышают запланированные. Если каждый день кого-то убивать, то денег точно не хватит. Шутка мрачная, но актуальная.

Проводник, почти не скрывая счастливой физиономии, ушел, я закрыл дверь и снова принялся смотреть в окно. Интересно, он хоть что-то даст полицейским или все оставит себе, а они не возбудят уголовное дело и без денег, потому что и так ясно, что это была самооборона?

Тут в дверь постучали.

Жена убитого графа. Лицо бледное, глаза заплаканные.

— Заходите, пожалуйста.

Она села на стол, посмотрела на меня.

— Он бы убил меня сегодня.

Я помолчал, затем ответил.

— Теперь не убьет

— Я Вера, — сказала она.

— Александр.

— Давайте поговорим попозже, — предложила она. — Я все еще не могу прийти в себя.

— Да, конечно.

Она ушла, я повернулся к окну и увидел приближающуюся станцию, очень похожую на ту, где я садился в поезд.

Вагоны остановились. На перрон выскочил мой проводник, забежал в здание вокзала и через десять минут вернулся в сопровождении полиции — крупного усатого дядьки, вылитого околоточного, и хрупкой девушки с чемоданом в офицерском кителе. Видимо, она и есть следователь.

Я оказался прав. Усатый полицейский просто сопровождал ее, а она, достав из портфеля фотоаппарат с магниевой вспышкой, сфотографировала лежащее тело и за час опросила всех свидетелей. Потом в вагон пришли два носильщика и останки графа были унесены.

— Не волнуйтесь, — сказала госпожа следовательша мне на прощанье. — Я лишь полгода в полиции, но тут все очевидно. Самооборона, и ее подтверждают все, кто был в вагоне. Надо было грохнуть его еще в ресторане!

Никаких денег ей проводник не отдавал, понял я. Не похожа она на взяточницу. Ладно, Серега, я тебе это припомню.

Больше до темноты не происходило ничего, но когда жизнь в вагоне затихла, я услышал снова стук в дверь

Вера.

Она села на диван, и снова с минуту смотрела на меня.

— Мне страшно, — проговорила она, — я не знаю, что будет дальше.

Я хотел что-то сказать, но она покачала головой.

А потом начала расстегивать платье.

Утром Вера вышла на станции. Ее встречала целая делегация родственников — человек десять, не меньше. Большой печали на их лицах я не заметил. Похоже, что граф Бестужев при жизни достал всех. У здания вокзала стояли два автомобиля, и через несколько минут они увезли Веру со всей ее родней, прислугой и чемоданами.

Я вышел на перрон размяться, но, погуляв совсем немного, вернулся обратно. Недавно прошел дождь, всюду грязь… мрачно!