Книга Кланы Сибирской Империи, страница 38 – Михаил Воронцов

Алексей Палыч скорчил неодобрительную гримасу.

— Вы кто — любопытный пассажир? Не вижу никакой пользы от вашего присутствия. Вы и знать не должны о том, что здесь случилось, но у меня нет сомнений, что проводники уже все разболтали. Тем не менее предлагаю вам вернуться в ваше купе и помочь тем, что вы не будете мешать.

Послали меня настолько дипломатично, что даже и не обидишься. Я разочарованно вздохнул, но тут парень, стоявший рядом со следователем, воскликнул «подождите».

— Да? — спросил я.

— Вы владеете магией? — вопросом на вопрос ответил он.

— Есть немного.

— А какой, если не секрет?

— Земля… и «призрачные клинки». Я не принадлежу ни к какому роду, если это вас интересует.

— Отлично! Глаз меня не обманул. И как круто — целых две школы! А я, с вашего позволения… некромант! Хахаха! Самый натуральный. Виконт АндрейШувалов, дальний-дальний родственник того самого Шувалова, который главный. Времена сейчас сами знаете какие сложные, и меня отправили помогать полиции! Иногда случается, что без магии ей не обойтись! Ведьмы шалят, да и не только ведьмы! Сектанты, колдуны-бродяги, какой-нибудь крестьянин выучится паре фокусов и пойдет чудить! Всего хватает, гыгы, скучать не приходится!

Алексей Палыч выслушал его тираду скептически.

— Не так уж все плохо. У полиции много работы, но она ее выполняет. Маги, по моему мнению, должны заниматься своими делами — не знаю, какие у них есть дала, но тем не менее. Будь моя воля, я бы никогда не включал их в следственную группу.

— Палыч, — обратился Андрей к следователю, — не занудствуй. Я же знаю, что ты такой, только когда трезвый, а стоит тебе хлопнуть рюмашечку, и ты уже душа компании. Человек хочет помочь, и его знания могут пригодиться. Хуже не будет точно.

— Пошли! — это он сказал уже мне.

Оставив следователя снаружи, мы забрались в вагон. Да, прямо скажем, не первый класс. Полуразбитые деревянные лавки, грязь… Лавки отделены друг от друга на манер «плацкарта» — пара лежанок между двух стен-перегородок и еще одна вдоль другой стены.

Люди почти все такие же, с которыми я не так давно уходил класть шпалы. Даже не крестьяне, а именно бродяги. Отсидевшие в тюрьме, вышедшие на свободу и не знающие куда идти. Смотрят на нас, ожидая указаний, а сами будто только и ждут, когда ты к ним спиной повернешься.

А вот и купе проводника. На полу куча угля на ней мертвое тело. В пальто, несмотря на жару. Волосы седые, а как выглядел человек, сказать невозможно — лицо и шея наполовину сожраны. На стене кровью нарисован знак — треугольник и в нем буквы неизвестного мне алфавита.

— Дверь была закрыта. Тело обнаружили случайно, — сказал Андрей. — Кровь потекла в коридор. Убитый, мужчина сорока лет, без постоянного места жительства, ехал работать на шахту. Пил с попутчиками, потом пропал. Его никто не хватился, ушел, да ушел. Подсел к другой компании, как это здесь случается. Никто ничего не знает, подозреваемых нет. Точнее, есть — любой человек из вагона.

Мы снова вышли на перрон.

— Делать нечего, — сказал следователь. — Всех снимаем с вагона, тащим в отдел и…

— И применяем особые методы дознания, — сказал Андрей. — Правильно я тебя понял? Пока кто-нибудь не сознается в том, что он совершал или не совершал.

— Тебе что, жалко кого-то здесь? — зло сказал следователь. — Тут у каждого не одна ходка в тюрьму. Если любой из них встретит тебя в темном переулке, зарежет не задумываясь. И они сидели за то, что удалось доказать. А если бы доказали все, что они сделали, они бы все еще находились на каторге. Или болтались в петле.