Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 86 – Михаил Воронцов

Но больше всего меня радовали сложные изделия — те, где я комбинировал техники. Вот бусина-глазок: в центре спираль из зелёного и прозрачного стекла, вокруг — слой с медной пылью, дающий синеватый отлив. А вот подвеска-капля: основа из свинцового стекла, внутри — веточка ковыля, превратившаяся в дымчатый узор, а поверх — россыпь яшмовых искр под прозрачной оболочкой.

Я взял одну из самых удачных бусин — крупную, с зелёно-голубыми разводами и золотистыми искрами внутри. Поднёс к окну, где ещё теплился закатный свет. Бусина вспыхнула, заиграла, словно в ней жил собственный огонь.

— Семён, — позвал я помощника, — сходи-ка к Ермаку. Скажи, что первая партия товара готова. Пусть придет, покажу, что у нас получилось.

Парень убежал, а я остался в мастерской, перебирая стеклянные сокровища. В моё время такие бусы стоили бы копейки, разве что ручная работа добавила бы цены. Но здесь, в Сибири шестнадцатого века, они станут валютой, откроют двери в чумы и юрты, помогут наладить мирную торговлю с местными племенами.

Отдельно я откладывал бусины с браком — пузырьки, неровности, странные цвета от неудачных экспериментов. Даже они найдут своего покупателя. Остяки и вогулы никогда не видели стекла, для них и кривоватая бусина с пузырём внутри будет чудом.

В печи ещё оставался расплав — последняя порция дня. Я решил попробовать кое-что новое. Взял охру, растёр в тончайшую пыль, смешал с каменной крошкой. Добавил к прозрачному стеклу, размешал. Цвет получился удивительный — медово-янтарный, с красноватыми проблесками. Из этой массы сделал несколько крупных бусин и одну подвеску в форме солнца — круглую, с расходящимися лучами.

Когда стемнело окончательно, в мастерскую вошли трое — сам Ермак, Иван Кольцо и Матвей Мещеряк. Я разложил перед ними готовые изделия, разделив по типам и цветам.

Ермак взял «звёздную» бусину, повертел в пальцах, поднёс к свече. Искры внутри вспыхнули, заплясали.

— Добро, — коротко сказал атаман. — Делай, будем менять их на все, что нам нужно.

Они ушли, забрав несколько образцов, а я остался доделывать последнюю партию. Янтарные бусины остывали в золе, и я знал — получились удачными. Завтра начну новый день, новые эксперименты. Может, попробую добавить сажу для получения дымчато-серого стекла? Или растолочь малахит, если найду, для настоящего изумрудного цвета?

За окном выла пурга, но в мастерской было тепло. На столе сверкали разноцветные бусины. В конце концов, именно так и должна происходить настоящая колонизация — через обмен, а не только через завоевание.

Утром следующего дня меня разбудил грохот в дверь. На пороге стоял казак — невысокий, жилистый, с хитрыми глазами и рыжеватой бородой.

Имя его я запамятовал, но знал, что он был в подчинении нашего старосты Тихона Родионовича. Контролировал рабочих, «решал вопросы», договаривался, использовал в отношениях с ними «политику кнута и пряника», мог кому-то за лень или обман хорошенько врезать, а за хороший труд выхлопотать награду. Человек очень энергичный и активный. И с хитрецой, не без этого.

— Федька Рыжий, — представился он, — а то вдруг забыл, как меня зовут. Ермак велел мне быть при твоих стекляшках главным. Сказал их на товары менять.

Я хмыкнул. Да, Федька на эту роль подходил лучше других. Торговаться он явно умел.