Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 27 – Михаил Воронцов

Но самое страшное зрелище представляли две башни, которым все же удалось достичь крепостных стен. Они пылали ярким пламенем, и черный дым от горящей смолы и дерева поднимался высоко в небо.

— Проклятые казачьи псы! — прорычал Кучум, его голос дрожал от бешенства. Он уже забыл про то, что главной целью атаки были заставить Ермака сжечь остатки пороха.

Хан резко повернулся к Алексею, и в его черных глазах плескалась такая злость, что русский инженер невольно отступил на шаг. Старый правитель Сибирского ханства выглядел в этот момент как разъяренный степной волк, готовый разорвать любого, кто попадется ему на пути.

— Ты обещал мне победу, русский! — Кучум ткнул пальцем в сторону горящих башен. — Ты говорил, что твои башни неприступны, что с их помощью мы возьмем Кашлык за один день! А теперь смотри — они горят, как сухая трава в степи!

Мурза Карачи молча наблюдал за этой сценой, его обычно улыбающееся лицо оставалось непроницаемым.

Алексей, однако, сохранял поразительное спокойствие. На его лице даже появилась легкая улыбка, что в данной ситуации выглядело почти безумием. Он поднял руку в примирительном жесте и заговорил ровным, уверенным голосом:

— Погоди гневаться, великий хан. Посмотри внимательнее на поле боя. Да, мы потеряли башни, но разве ты не заметил кое-что важное?

Кучум нахмурился, от ярости не понимая, к чему клонит русский. Инженер продолжил, указывая на крепостные стены:

— Первые башни казаки уничтожили пушечным огнем. Грохот стоял такой, что птицы на версту вокруг разлетелись. Но посмотри на две последние, те, что дошли до стен…

Хан прищурился, вглядываясь в дым и пламя. Карачи тоже повернул голову.

— Главное, что Ермак потратил последний порох! — воскликнул Алексей с торжеством в голосе. — Ты видел, хан, что по двум последним башням уже не стреляли? Все, пушки Ермака замолкли! И скоро в бой вступит наше самое сильное оружие!

Кучум медленно перевел взгляд с горящих башен на лицо инженера. Действительно, две последние башни казаки подожгли уже вручную. Никаких выстрелов, никакого грохота пушек — только огонь и стрелы.

— Ты уверен? — хрипло спросил хан.

— Абсолютно уверен, великий хан, — кивнул Алексей.

На лице Кучума медленно расцвела хищная улыбка. Старый хан выпрямился, расправил плечи.

— Может быть, ты и прав. — медленно произнес он. — Может быть.

Инженер поклонился, скрывая удовлетворение.

Солнце продолжало опускаться к горизонту, удлиняя тени. Дым от пожарищ смешивался с вечерней дымкой, создавая причудливые узоры в воздухе. Где-то вдали раздавались стоны раненых и крики командиров.

Кучум еще раз окинул взглядом поле неудавшегося штурма, затем ушел к своему шатру. За ним поспешили его телохранители.

* * *

Я был в ярости. Мы израсходовали весь наш порох на эти чертовы осадные башни. Зачем — не знаю! Думаю, что таков и был план этого проклятого русского инженера, состоящего на службе у Кучума. У нас нет пороха ни на один артиллерийский выстрел теперь. Только то, что у казаков припрятано при себе было — у кого на десять выстрелов из пищали, у кого на двадцать, а у кого, считай, ни на сколько.

Какого черта было палить по осадным башням? Как показала схватка с двумя дошедшими до нас, особой угрозы они не представляли — наши огнеметы устроили сплошную зону поражения в районе мостиков, что вместе со стрельбой из арбалетов не дало татарам пройти. Так можно было поступить и с остальными башнями! Живица-то у нас в лесу растет, в отличии от пороха! Насобирали ее тьму!