Книга Железное пламя, страница 331 – Ребекка Яррос

– Она подхватила меня когтями, но твоя сестра увидела, что случилось, и тогда решила, что все кончено. Не из-за смерти Ниры, или трех летунов из нижней стаи, или из-за того, что осталось только пять драконов. – Он покачал головой. – Она протрубила отступление, потому что с ними был я, а она не хотела рисковать тобой.

– Это она так тебе сказала?

Запорхали первые снежинки.

– Что тут говорить. И так все, блин, ясно.

– Но ты точно не знаешь…

– Знаю, – возразил он и тут же закрыл глаза. – Знаю. И чувствуя гнев и ужас при виде того, как бегут мирные люди, при виде того, как они умирают, я понял, что она относится ко мне так же, как относились к тебе все меченые со времен Молотьбы. Будто ты ранимая часть меня.

– Тебя вряд ли кто-то примет за ранимого и хрупкого. – Я взяла его за руку и сплела наши пальцы. – Но да.

Он взглянул на меня и сжал руку:

– Прости.

– Спасибо, но, хоть это и раздражает, я все понимаю. Мы все-таки скованы. – Я пожала плечами. Он поцеловал меня – молча, твердо и быстро. – На всю оставшуюся жизнь.

* * *

Через неделю никто уже и бровью не вел при виде того, как мы с Даином торчали за библиотечным столом, когда большинство кадетов уже отправлялись ко сну. Мы по-прежнему встречались и в полночь у камня – туда приходил и Ксейден, когда мог, чтобы зарядить его. А та ниточка молнии, которую Феликс заставлял меня осваивать все лучше и лучше? Оказалось, она тоже может заряжать.

Однако в меня уже запустило когти отчаяние. Мы перевели почти весь дневник, но отрывок о чарах все равно не очень отличался от моей первой неудачной версии. Мы точно поняли лишь, что Уоррик настаивал: один из шести могущественных всадников, отдавший кровь для камня, уже не мог пожертвовать ее для другого.

– Ты заметила, что во всем дневнике он выражается куда проще, чем в той части, которую нам нужно понять? – Даин потер глаза и сел на стул рядом со мной. – Будто он нарочно над нами издевается с того света.

– И правда. – Оставалось всего четыре записи. И что, во имя Малека, нам делать, если ответа в них не окажется? – Зато ему нетрудно раздавать советы о написании Кодекса…

– Или писать об адских личных отношениях этой шестерки. – Даин кивнул и зевнул во весь рот.

– Точно. – Я глянула на него. – Тебе пора спать.

– Да и тебе. – Он покосился на ближайшие часы. – Почти полночь. Риорсон наверняка удивляется…

– Его нет. – Я покачала головой и вздохнула, перегибая с жалостью к себе. – На этой неделе его отряд присматривает за Дрейтусом. Но тебе правда надо отдохнуть. Я и сама задержусь всего на пару минут.

Даин нахмурился.

– Иди-иди. – Я ободряюще улыбнулась. – До завтра.

Он вздохнул, но кивнул, отодвинул кресло и встал, потягиваясь, вскинув руки над головой.

– Ты ему не передавай это… – он опустил руки, – но то, как, я слышал, он хочет перестроить боевые отряды по их сильным сторонам, потому что у действующих всадников нет поблизости всего крыла… Звучит блестяще.

– Ни в коем случае не передам, – пообещала я, чувствуя, как приподнимается уголок губ.

Даин забрал рюкзак со стола.

– До завтра.

Я кивнула, и он вышел.

Когда я штудировала следующую запись, составляя черновой вариант, в библиотеке стояла необычная тишина.

– «Сейчас достаточно холодно, – диктовала я себе вслух, – чтобы видеть мою кровь по утрам».