Книга Монстр под алыми парусами, страница 103 – Яся Белая

Но если Грэй мог издеваться над ней, убеждая пойти на танцы и поговорить с капитаном, чтобы потом посмеяться над ней, то это Эглю зачем? Поэтому к его совету сходить на танцевальный вечер стоило прислушаться.

В ее голове все еще звучала та музыка из сна, яркая и страстная. Но Ассоль никогда бы не решилась повторить па, которые видела ночью. Нет-нет, такие танцы нельзя исполнять на людях. Только вдвоем, слишком уж они откровенны и интимны. От одного лишь воспоминания пламенели щеки и становилось нестерпимо жарко в груди.

Поэтому, скользя по жилищу, она напевала под нос веселую и милую матросскую песенку, которой ее когда-то научил отец, и приплясывала в такт.

Словом, Ассоль ждала сегодняшний вечер, ждала и боялась его. Она старалась занять себя множеством разных мелких дел, чтобы отвлечься от мыслей о предстоящих танцах. Она затеяла уборку в своем убогом жилище – вытирала пыль, подметала полы, мыла лестницу и окна. Конечно же, приготовила еду, чтобы Эгль, который вызвался посидеть с Лонгреном, пока она будет на вечере, мог накормить отца. Теперь благодаря заботе доброжелателя Ассоль могла сделать несколько вкуснейших блюд: и кашу, и салат, и суп…

Пением она заглушала в себе раздумья о Нем, ее капитане, мужчине из мечты. О ее предначертанном. Как там сказал Эгль: присмотрись? О да! Она будет смотреть! До бесконечности! Не отрывая глаз!

Эти размышления тоже рождали волнение, но иного толка. То, которое предшествует первому признанию. Первому поцелую. То, что заставляет летать по комнате, кружиться и напевать. Ликующая, нарядная, алая радость наполняла ее сердце в такие мгновения. Вырывалась из нее смехом и бессмысленными, но счастливыми вскриками… Так кричат чайки, когда восхищение бескрайностью моря не вмещается в их птичьи сердца.

Ассоль представляла, как он подойдет, как пригласит, что скажет. Ах! Нужно будет что-то ответить. Сможет ли она? Ведь все будут смотреть на них, шушукаться, обсуждать. Но разве ей будет до этого дело, когда в ее глазах загорятся звезды, чтобы сиять только для него?

А их танец? Они будут буквально парить над площадью. Она – в пламенеюще-красном. А он? Как будет выглядеть ее капитан? Почему его образ, столько раз виденный во снах, сейчас расплывался, утекал, шел зыбью? И, словно щупальце осьминога, ее цепляло и утаскивало к себе вчерашнее сновидение. В нем она не видела, с кем танцует, только чувствовала – его силу, его власть, его страсть. Она горела вместе с ним.

Ближе к вечеру явился Эгль. В руках у него была странная шкатулка, и он заметно нервничал. Вместе они поднялись в комнату Ассоль, и старик проговорил, усаживая ее на табурет перед зеркалом:

– У меня тоже для тебя подарок, малышка.

Эгль открыл шкатулку, и взору девушки явились баночки и флакончики: в одних искрилась радуга, в других переливался перламутр, в третьих поблескивала душистая жидкость.

– Что это? – ахнула Ассоль.

– Косметика. От слова «космос, порядок». В ней – пыльца и слезы фей. Тронь лицо вон той кистью, – он кивнул на набор кисточек, лежавший возле склянок, – и гармония самого мироздания снизойдет на твои черты.

Он лукаво улыбался, а в глазах его прыгали чертики.

– Откуда это у тебя? – удивилась Ассоль.

– Я же тебе уже говорил: у библиотекарей свои секреты. Просто приводи себя в порядок.