Книга Поместье для брошенной жены, страница 130 – Екатерина Белова

Но были дни, когда Ральфар поднимался со мной на одну из заснеженных вершин, где глох любой звук и на плечи вместе со снегом опускалась ватная тишина, и учил магии. Без слов.

Оказалось, в Академии меня ничему толком не научили. Конечно, я училась всего год, но повторяя магические жесты Ральфара, напрягая до боли зрение, осознавала, как далеко отстаю от элементарной теории магических потоков.

И это было одной из причин, почему я не могла объяснить, что и как вижу. Стоило мне перейти на магическое зрение, как вместо потоков магии я видела сеть. Жутковатую паутину, которая покрывала для меня весь мир. Снег, небо, траву, деревья, воду, животных. Людей. Ральфара. Даже мои собственные руки были пронизаны золотыми прожилками.

Об этом я не рассказывала генералу. Он слишком болезненно переживал мою инакость, опасаясь, что это одно из проявлений темной магии.

Но видит бог, эта паутина была! Везде.

Даже в артефактах.

И именно там паутинка и пригодилась. Я даже не сразу поняла, что отныне мне больше не нужно варить зелий и отрабатывать ингредиенты, изучать плавку и гранение. Достаточно понять первичную задумку артефактора и вернуть ей изначальный… узор. Или же придать этой паутине новый, более мощный магический орнамент.

И дело было вовсе не в количестве вложенной магии. Дело было в качестве. Работать должны эти тонюсенькие прожилки, а не сам камень, не кусок золота, его обрамлявший.

Так что к моменту отъезда я починила абсолютно все артефакты. И теперь драконы с недоумением вертели в руках возвращенные им кулоны, кольца, магические камни грубоватой отделки.

— Слабоват, — сказал шепотом один из драконов.

Ральфар глухо рыкнул и с тревогой на меня покосился. Я спокойно качнула головой.

Я не могла объяснить драконирам, что количество магии, вбитое в артефакт, не делает его сильным. Оно делает его хрупким. Если вложенная магия заполнила камень, но почти не попала в узорчатые прожилки, то артефакт сломается после пары серьезных атак. А мой артефакт будет служить долго. Возможно вечно. Ну, может, нужно будет править настройки раз в сто лет, не чаще.

— Он правильный, — сказала негромко воину. — Пользуйся им спокойно. Можешь купить в столице другой, но этот тогда вернешь мне.

Это было важно. Все сделанные мной артефакты должны иметь хозяина. Я сделала их именными, но если воин отказывается, то заберу. Я в этот артефакт пролила свою кровь. Отныне он мой.

— Я оставлю, вейра, благодарю, — забормотал вояка, налившись стыдливым багрянцем.

Царственно кивнула. Слава богу, поумнел, кажется. А если не поумнел, буду верить, что отец-дракон наградил олуха адекватной супругой или любящей матерью, способными отличить мощное от правильного.

— А я в восторге. Магию не жрет, легкий, как пушинка, не давит аурой. Век не расстанусь с колечком, вейра, — Фир рассмеялся и тут же испортил все впечатление, добавив: — Как надумаешь бросить этого буку, я весь к твоим услугами.

Ральфар полыхнул глазами, а Фир увернулся от затрещины Фалаша и весело расправил крылья, перекидываясь в черного дракона. Он был не так красив, как его золотой брат, но очень силен. Наверное, второй по силе после брата.

В глубине души я была рада, что он оставил свои детские романтичные мысли.

Девицы, которых я гоняла от драконов весь месяц, с воем бросились мне в ноги и прощались, как с родной. Некоторым из них я подарила по паре своих платьев и раздала немного драгоценностей, в которых лично настроила симметричный узор. Платья, взятые на Север, надоели мне до зеленых звездочек в глазах. Скромные до аскезы, целомудренных цветов, практически полностью лишенные украшений, они мне больше не нравились.