Книга Поместье для брошенной жены, страница 71 – Екатерина Белова

Музыканты, глядя на безумие вокруг, тоже перестали стараться. А певицу, голос которой называли божественным, зажал в углу какой-то драконир. А она даже и не думала хоть вид сделать, что сопротивляется. Хихикала и пила, хихикала и… Дура. Граф был не лучше. Потеряв всякий стыд стянул с девицы лиф и обсасывал грудь, как минутой раньше куриную ногу. Мерзость. И эти свиньи — высокородное общество, в которое он так отчаянно стремился?

Голову молнией прострелила мысль, что неужели и он выглядел также? Потеряв всякий стыд брал Талье, отгородившись бархатной шторкой, в трех шагах от музицирующей дебютантки или видного политика, поборника морали.

Берн мрачнел с каждой минутой. Конечно нет. Он и Талье — это другое. У них было по любви, а не вот так.

— Дан, иди наверх, — сказал мрачно, поймав сына. — Найди Даф и ступай. Нечего вам тут делать.

Дан наградил его фирменным пустым взглядом и кивнул:

— Да, отец.

Великий отец-дракон, спасибо, что дал ему разумных детей. Не спорят, не скандалят, приняли Талье, как родную. И Риш не упоминают, хотя он бы не стал их упрекать. Просто запретил первое время упоминать мать при Талье. Она юная совсем, ревнует ко всякой ерунде. Со временем он отменит свой запрет.

Да и вечер этот совсем не плох, просто это столица. В столице свои правила. Он приноровится.

Берн окинул развороченные столы, где уже успели разбить несколько дорогих ваз и попортить пятнами хорошее кружево на столах.

Да.… В столице все иначе, но надо все же намекнуть Талье делать их вечера чуть менее затратными и чуть более респектабельными.

Тогда я еще не знала, что у меня остался всего один день, поэтому все делала основательно и неспешно.

После некоторых раздумий, генерала разместили в той же спальне на первом этаже, где когда-то лежала я сама. После чего Лоте без зазрения совести натащила в комнату бинтов, лекарств и разнокалиберных тазиков, и бросила раненого на меня.

— Я вея, — заявила сурово. — Негоже мне грязными лапами трогать тело императорского сына. Меня огнь небесный поразит.

Я, наверное, невежливо вытаращилась на нее, как на новое явление, потому что она снизошла до объяснений.

— Конечно, коли бы вас, вейра, не было, я б расстаралась, но тайком и вопреки закону, но вы-то есть. Вот вам и ухаживать.

Сразу вспомнилась сиамская трагедия об утонувшей принцессе. Слуги бегали по берегу, орали, но в воду не лезли, поскольку закон запрещал прикасаться к царственной плоти. Кажется, генерал попал в ту же законодательную ловушку.

Хотя я сама, своими глазами читала с десяток сказок на тему спасения как раз императорских сыновей, которых выхаживали веи. И ничего, все живы остались, огнь небесный даже не почесался. А сказочные веи потом повыскакивали за принцев замуж. В Вальтарте вообще очень любили сюжет Золушки и склоняли его на все лады.

Но делать нечего.

Лоте упрямая, как мул. Сказала, что ухаживать не будет, значит, не будет.

— Ладно, — смирилась, но от добродушной шпильки не удержалась: — Все равно в лекарстве больше твоего понимаю.

Лоте сурово кивнула, но после того, как развела камин, пообещала испечь кекс с изюмом, и наварить бульона для больного.

Когда Лоте ушла шаманить на кухню обед, я неуверенно смочила слой белых бинтов и застыла, разглядывая генерала.