Книга (не) Зайка для Волка, страница 2 – Мария Мирабелла

На фоне серого неба вырисовывался силуэт Академии Лунного Круга — стройные башни, стены, обвитые чёрным плющом, и флаг, лениво колышущийся на утреннем ветру, где среди звёзд и луны сверкали белые клыки. Это место жило своей жизнью, вне времени, вне шума внешнего мира. Как будто за воротами начиналась не просто школа, а иная реальность, требующая полной отдачи и полной маскировки.

— Доехали, принцесса, — негромко произнёс возница, не оборачиваясь. Его голос прозвучал почти ровно, но в этой ровности была осторожность, как у человека, говорящего с тем, кого боится обидеть.

Ана медленно наклонилась вперёд. Её лицо было наполовину скрыто капюшоном дорожного плаща, глубоким, тёмным, будто впитавшим в себя ночь. Только тонкая линия губ и кончик подбородка ловили тусклый свет рассвета.

— Я просила звать меня просто Ана, — произнесла она твёрдо, с лёгкой холодной ноткой, отточенной в детстве при переговорах с альфами и взрослыми, которые вежливо улыбались, но всегда смотрели на неё как на пешку. — Здесь я не принцесса. Я — студентка. На ближайший год забудь, кто я. Забудь, что ты вёз меня.

Голос её был ровным, но внутри сжималось что-то острое, тяжёлое, такое знакомое: страх и решимость, тревога и злость. Всё сплелось в единый клубок. Рука в кармане нащупала крохотный стеклянный пузырёк с мутной жидкостью, хранящийся как последняя линия обороны. Или как последний акт предательства по отношению к себе.

Ана достала флакон и задержала на нём взгляд. Стекло казалось живым, внутри поблёскивала вязкая эссенция, похожая на туман в бутылке. Это зелье было её щитом, оружием и петлёй одновременно. Её запах, истинный, яркий, хищный, исчезал после блокатора. Исчезала пантера. Исчезала правда.

Она отвинтила крышку и залпом выпила. Жидкость обожгла горло, пробежала по пищеводу ледяной змейкой, оставив после себя лёгкое головокружение. На миг всё застыло — звук, вкус, дыхание. Затем пришла пустота. Её собственный запах, некогда тёплый, с дикими нотами влажных тропиков, исчез. Остался только лёгкий, ничем не выделяющийся аромат свежей травы после дождя. Стерильный, безопасный, ничей.

Она зажала флакон в ладони так крепко, что ногти впились в стекло.

— Он не узнает, — прошептала она себе. — Никто не узнает.

Отец дал ей год. Один. Без права на ошибку. Если справится, сможет жить, как хочет, без политического брака, без цепей. Если провалит — она станет женой Риона, наследника Львиного дома.

— Львы… — Ана выдохнула, презрительно скривив губы. — Надменные высокомерные выскочки. Ни за что. Я скорее сбегу, чем выйду за одного из них.

Собрав волосы в тугой хвост, она выпрямилась, расправила плечи и распахнула дверцу. Её сапоги мягко ступили на землю, гравий хрустнул. За её спиной хлопнула дверца кареты, лошади заржали, возница тронулся. Она осталась одна. Один на один с древними башнями, туманом и внутренним боем.

На площади перед академическим зданием уже толпились первокурсники. Шепот, запахи, тревожные взгляды. У кого-то пульс бился в висках, у кого-то руки нервно мяли рукава. Каждый искал, кто здесь сильнее. Кто подчинится. Кто выживет.

Ана остановилась у края площади, разглядывая ворота. Камень был гладким, старым, в трещинах от времени, но всё ещё казался живым. Плющ, карабкавшийся вверх по стенам, будто тянулся к небу, как напоминание — здесь ничего не скрыть. Всё всплывёт. Даже то, что должно быть спрятано.