Книга (не) Зайка для Волка, страница 5 – Мария Мирабелла

— Это… это позволено?

— Это не запрещено, — пожала плечами Лея. — А если не запрещено, значит, дозволено. А волки этим пользуются. Особенно альфы. Один такой уже принюхивался к тебе в холле, я видела.

Ана напряглась.

— Сероглазый?

— Ага, Таррен. — Лея скривилась. — Сын вожака. Местная гроза. Обожает доставать зайцев. И если ты думаешь, что его не заинтересуешь, то зря. Он всегда чувствует, где слабое звено. Даже если запаха нет.

Ана опустила голову. Хотелось просто лечь и исчезнуть. Раствориться.

— Боже, в каком месте это вообще казалось хорошей идеей? — пробормотала себе под нос.

— Эй. — Лея поднялась, подошла ближе и несильно коснулась её плеча. — Я не пугаю. Просто предупреждаю. Лучше знать, с чем имеешь дело. Но ты не одна, ясно? Мы, омеги, держимся вместе. Я быстро бегаю, умею отвлекать внимание, и знаю, где прячут самые вкусные сладости.

Ана рассмеялась. Негромко, но по-настоящему.

— Окей, — сказала она. — Договорились.

— Ура! — Лея хлопнула в ладоши. — Тогда к самому важному: у тебя шоколад есть?

Ана кивнула в сторону стола.

— Второй ящик слева.

— Ты мне уже нравишься, — довольно заявила белка и мгновенно нырнула в ящик, не стесняясь.

Ана проснулась ещё до рассвета, от собственного дыхания, прерывистого, будто убегающего от чего-то во сне, и от ощущения, что за тонкой пеленой сна пряталась тревога, готовая просочиться в реальность с первым лучом утреннего света.

Спала она плохо, ворочалась, ныряя то в жаркие, вязкие сны, то в ледяную пустоту, где мерцали обрывки воспоминаний: отец с хмурым лицом, запах трав от блокаторов, рычание львов в ночной тишине, тяжесть шёлка на плечах — и тот взгляд, серый, пронзительный, как лезвие клинка. Всё смешалось, словно чужие истории сплелись с её собственной, и теперь было невозможно отделить предчувствие от памяти.

Но утро наступило. С ясной, холодной решимостью, как всегда наступает день после бессонной ночи. Новый день. Первый день её свободы, какой бы странной и неполной она ни была.

Ана надела стандартную форму Академии: строгий тёмно-синий жакет с плоскими плечами, подчёркивающий хрупкость фигуры, черную юбку выше колена, плотную, неудобную, и белую рубашку, которую сразу захотелось расстегнуть, освободиться от давления воротника. Всё — по дресс-коду. Всё — как у всех. Только для неё, привыкшей к тонким тканям, изящным застёжкам, невидимой отделке ручной вышивки, всё это было чужим и грубым, будто она надела не одежду, а кожу другого человека.

В зеркало она взглянула мельком. Несколько взмахов кисти — чуть теней, чтобы подчеркнуть глаза, в которых за последние сутки поселилась усталость. Волосы, тёмные и тяжёлые, были стянуты в хвост, строго и без вольности.

Лея уже носилась по комнате, будто её запустили с пружины. В одной руке она держала расческу, в другой — надкусанное яблоко, пытаясь найти вторую туфлю, при этом ещё успевала говорить без остановки:

— Сегодня общее собрание в зале Сириуса, потом вводная лекция в корпусе С, потом ознакомительная прогулка и проверка реакции. Главное, не заблудиться. Академия огромная! И я не шучу, тут, если не знаешь, где север, можно выйти в оранжерею и оказаться в прачечной!

— Супер, — хмыкнула Ана, поднимая карту, которую выдали ещё при регистрации. Лист плотной бумаги пестрил линиями, стрелками, с трудом поддавался логике. — Корпус С... Так, где он?