Книга (не) Зайка для Волка, страница 93 – Мария Мирабелла

Ана тихо выдохнула, чувствуя, как что-то внутри растворяется. Сопротивление. Гнев. Страх. Осталось только это — их дыхание, их память, их прежнее «мы», которое вдруг стало настоящим.

И тогда он поднял её лицо за подбородок и, не торопясь, медленно, как будто боялся спугнуть, наклонился и поцеловал.

Поцелуй был нежным, безмолвным признанием в верности. Он не требовал, не брал, не жаждал — он говорил. О детской привязанности. О боли утраты. О долгих годах одиночества и о надежде, что всё не зря. Его губы касались её мягко, с трепетом, будто он пытался передать всё, что не сумел сказать тогда, в детстве. Всё, что носил в себе всё это время.

Ана ответила, медленно, осторожно, прижимаясь ближе. Этот поцелуй был не о настоящем, не о прошлом, а о нити, которая связывала их с самого начала. С того лесного дня, где маленький волчонок впервые увидел девочку с глазами, полными тепла.

Когда их губы разъединились, Таррен прошептал, всё ещё прижимаясь лбом к её лбу:

— Спасибо, что ты вернулась ко мне.

Архивы Академии никогда не спали полностью. Даже ночью в их залах оставался слабый запах пергамента, старой пыли и засушенных трав. Витражи отбрасывали тусклые отблески на полированные полки, а страницы древних свитков будто бы сами перешёптывались между собой, храня тайны, которым уже не одна сотня лет.

Той ночью в архиве появилась тень. Быстрая, гибкая, с хищной грацией — Элисса. Она знала, чего ищет. Не впервые ей приходилось прокрадываться в закрытые секции, и уж точно не впервые подбирать ключи к замкам. Но сейчас внутри всё дрожало: от страха, злости и... жгучего любопытства.

На полке под номером 12D — в разделе «Редкие линии оборотней» — хранились свитки с фамильными печатями. Элисса достала один. Глаза метнулись по строкам, пока не остановились. «Кровь высшей Пантеры. Обнаружена один раз за последние двадцать лет. Потомок рода Тэ'нар, по преданию — обладательница дара влияния, редкой регенерации и силы, равной альфе». Подпись была размытой, но внизу стоял штамп Академии.

И рядом — имя. Анабель Тэ'нар.

Слухи, как водится, не поползли, а полетели. Уже через день пол-кампуса говорило о загадочной пантере. Кто-то уверял, что она может царапать каменные стены когтями, кто-то — что у неё глаза светятся в темноте. А особенно нервные омеги шептались, будто она может подчинять чужих альф.

Совет Академии собрался в узком кругу. Один из них, Сет Вайр, седой оборотень с глубоко посаженными глазами и голосом, рождённым для зачитывания приговоров, долго смотрел в окно, прежде чем заговорить:

— Вы уверены, что она потомок Тан'эр?

— Мы нашли совпадение в архивах. По датам, по символике и... по способностям, — ответила куратор практики, слегка смутившись. — Она... выделяется. Слишком.

— Тогда мы обязаны провести проверку, — Вайр встал. — Если это правда... пророчество может быть реальностью. Пантере будет уготовано место, о котором она и не подозревает.

Тем временем Ана и Таррен... учились быть вместе. Или пытались — порой вслепую, порой на ощупь, словно оба шли по льду, не зная, треснет ли он под ногами.

Поначалу всё и правда казалось сказкой, редкой и хрупкой, как иней на стекле. Он ждал её у выхода из кафе, терпеливо прислоняясь к перилам, со стаканом дымящегося чая в руках — всегда с её любимыми травами. Приносил его в аудиторию, ставя тихо на стол, словно это был не просто напиток, а знак внимания, заботы, привязанности. Обнимал со спины, когда она, уставшая, склонялась над учебниками, и вдыхал запах её волос, как будто искал в них покой.