Книга Неверный муж Грустной герцогини, страница 58 – Сандра Хартли

Если дорогой супруг желает поиграть с бульдогом и связаться с Британи Талтон, пусть катится к своей фее, но только не за мой счёт.

— Мы всё поняли, кузен. Но как быть с письмом? И на балу? — я сжала подлокотник кресла, пытаясь унять дрожь в голосе. — Мисс Талтон вполне может устроить публичную сцену.

— Это не ваши заботы. Если Британи Талтон устроит сцену, это нам на руку. Тогда её заявления о беременности и преданности мистера Баксли будут выглядеть безумно, — губы Шона дернулись в усмешке.

— Главное, чтобы в этом представлении главная роль не досталась вашему супругу. Если, вместо того чтобы оградить любимую жену от потока грязи, он возьмётся успокаивать бывшую невесту… — тяжёлым взглядом губернатор осмотрел графа, всё ещё застывшего за моей спиной.

— При таком повороте, прямо с бала вас доставят в монастырь, Анна, — озвучил он мой приговор.

— Мне жаль, но таковы обстоятельства, — продолжил Шон, наклоняясь к столу. — Это всё, что я могу.

Губернатор неторопливо собрал листки с копиями показаний, передал их адвокату и, коротко кивнув, направился к двери.

— Удачи, — уже спокойнее произнес кузен, покидая кабинет.

После того как Шон Паркер и мистер Таусон ушли, я невольно сжала губы, стараясь сохранить самообладание. Хотя внутри всё сжималось от злости, обиды и отчаяния.

Губернатор говорил так, будто моя судьба уже решена, и бал — просто попытка выиграть время, чтобы привести их с регентом дела в порядок. Либо посоветоваться и выторговать у Чарльза Талтона более выгодные условия.

Меня загнали в угол. Или нет?

Вздохнув, я посмотрела на Кириана. Судя по нахмурившемуся лицу, он был удивлён таким поворотом не меньше меня.

— Кириан… — холодно произнесла, убирая руки супруга с моих плеч.

Мне нужно было ещё раз всё обдумать.

— Знаю, Анна. Нам обоим нужно осмыслить произошедшее, я не помешаю, — перебил граф, не позволяя закончить.

Проводя рукой по моим волосам, Кириан отошёл от стола.

Кириан Баксли.

Милая, наивная Британи. Пытаясь спасти, она не оставила мне выбора. Я не предам Анну, не откажусь от семьи.

С Британи я всегда ощущал себя кем-то другим — настоящим аристократом. Она была неземной, чистой и невинной. В восторженном, почти детском взгляде я видел себя не мошенником, а кем-то достойным. И пусть это была всего лишь маска, мне нравилось, как она на меня смотрит. Не так, как Анна — как на свою собственность, жалкого картёжника на грани банкротства.

С Британи я чувствовал себя лучше, выше этого мира, хотя знал, что всё это — иллюзия. С Анной всё иначе.

С супругой моя маска падала так часто, что я уже привык ее не надевать. Это оказалось неожиданно приятно — быть собой.

С Анной не удавалось играть в аристократа, и поначалу это злило больше всего. Её перемены - с холодной герцогини в беззащитную, напуганную девочку - заставляли мою маску отстраненности дрожать, и это злило и пугало одновременно.

Потом я привык. Заботился о ней почти искренне, хотя продолжал убеждать себя, что это просто жалость. Всего лишь жалость.

Чем дольше я был рядом с Анной, тем яснее понимал, насколько мы похожи.

Наши шрамы были разными: её скрывали темные наряды, мои — маска аристократа и улыбка джентльмена. Показная учтивость лишь прикрывала привычки опытного картежника, кем я, по сути, и являлся. Мелким мошенником, пройдохой в дорогом костюме и с титулом графа.