Книга Пара для безжалостного дракона, страница 70 – Екатерина Гераскина

А я не должна была так терять контроль.

Не имею просто права.

Зашла в ванную и закрыла за собой дверь. Повесила одежду и сжала раковину руками, посмотрела на себя в зеркало.

Тёмные круги под глазами выдавали усталость. Заострённые черты лица, глаза, чернее, чем обычно, — я сама себя не узнавала. Опустила голову.

Я не одна.

Я мать. У меня маленькое, беззащитное создание, которому я обязана дать безопасность, тепло, заботу. Как я могла позволить себе этот срыв?

Страх сковал пальцы. Сожаление резануло сильнее, чем любой магический всплеск.

Я столько лет училась контролю, держала себя в узде, подавляла, прятала истинную силу, а вчера — потеряла бдительность. Дала слабину. Позволила эмоциям управлять мной.

Глупо. Опасно.

Я вздохнула, уговаривая себя, что это был всего лишь единичный случай. Больше такого не повторится. Должно быть, это просто усталость. Напряжение. Все эти встречи, воспоминания, появление Дориана…

А ещё тот самый голос, требующий покарать предателя.

Помню то злое отчаяние, что накрыло меня после слов Селия. Словно предательство повторялось из раза в раз, помноженное на несколько жизней. Красная пелена перед глазами.

И спросить не у кого. У мозгоправа я уже была. Взял он тогда дорого, но толку от него не было никакого. Более того, пришлось переезжать в другой город, так сказать, подальше, чтобы, не дай бог, не стать подопытной у того мужчины.

Подобный разговор со второй сущностью бывает у драконов. У очень сильных драконов, как объяснял мне местный мозгоправ. Но ни у людей, ни у полукровок такого не бывает.

Я бы сказала, что это шизофрения. И до недавнего времени моя «шиза» молчала и только теперь дала о себе знать.

Прошлый всплеск тоже был спровоцирован Дорианом — пять лет назад, когда я выла от его предательства.

Потом — когда я родила Аришу. Но тогда в голове я слышала воркование. Или что-то похожее на него. И столько любви, что едва могла сдержать слёзы от переполняющих эмоций.

И только одно: «Моя птичка».

Только это стучало в голове.

Я умылась, привела себя в порядок. Переоделась. Взяла пижаму, чтобы отнести ее наверх.

Вышла из ванной — и столкнулась с Ариной.

Она стояла с мягким зайцем в руках, серьёзно смотрела на меня. Ни улыбки, ни движения. Только этот тёмный взгляд.

Арина была в белом сарафане с голубыми цветочками. С двумя косичками.

Я начала осматриваться. Неужели какой-то призрак прорвался? Соль и полынь не помогли…

Опустилась на колени перед дочкой.

— Ариш? Солнышко моё… — мой собственный пульс подскочил. — Что с тобой?

— Она говорит, что ты слаба.

— Кто говорит, малышка?

— Ты.

— Я ничего не говорю, — нахмурилась и сжала хрупкие плечи дочери. Та была словно не со мной.

— Она говорит: подождёт.

— Почему она говорит с тобой?

— Потому что любит меня.

А потом Ариша ещё какое-то время смотрела, словно сквозь меня, и вдруг резко вернулась в реальность.

Улыбнулась, бросилась ко мне на шею и поцеловала в щёку.

Будто и не было этого странного диалога.

— С кем ты говорила? Арина… — я поцеловала дочку в щёку, чуть отстранилась, посмотрела в её карие глазки.

— Какая ты смешная, мамочка. С тобой.

А потом она рассмеялась, крепче прижала к себе зайца и убежала на кухню.

Я растерянно проводила её взглядом.

То, что живёт во мне, разговаривает с моей дочерью?..

Но тут в дверь постучали. Я встала с колен, положила стопку одежды на комод в коридоре и открыла дверь, махнув рукой мадам Прайм, чтобы та не беспокоилась, когда ты выглянула из кухни.