Книга Разрушение кокона, страница 127 – Тан Ци

Однако тайком вторгнуться глубокой ночью в покои незамужней княжны – едва ли достойный поступок благородного человека, стремящегося к самосовершенствованию. Поэтому княжич Цзи на мгновение замолчал, глядя на Су Цзи. Тот же с видом истинного мудреца слегка ему кивнул и молвил:

– Вам отсюда, наверное, ничего и не видно, не так ли?

Юноша емко промолчал.

Все с тем же многомудрым видом наставник государства отсоветовал:

– Если вас, княжич, беспокоит, что генерал заметит вас, коли вы подойдете ближе, то не стоит. Он заметил нас, едва мы вошли во двор. И если он ничего с нами не сделал, значит, ему все равно. Неважно, как далеко или близко вы встанете. По-моему, если вы хотите как следует рассмотреть княжну Хунъюй, лучше подойти поближе.

Емкости молчания княжича оставалось только позавидовать.

Цзи Минфэн настороженно посмотрел на наставника государства:

– Я пришел навестить княжну Хунъюй. Но с какой целью вы, даосский монах, врываетесь в ее покои глубокой ночью? Только не говорите, что тоже не находили себе места от беспокойства.

Су Цзи все еще держал на лице выражение «я мудрец и не стану спорить с простыми смертными», но мысленно закатил глаза: «И ты еще мне напоминаешь о том, что я даос!»

Однако он лишь сдержанно кивнул княжичу Цзи и с достоинством произнес:

– Не беспокойтесь. Я лишь пришел доложить генералу о выполнении задания.

Дверь в покои была открыта, окно тоже.

Когда наставник государства подошел к двери, то услышал лишь обрывок фразы третьего принца:

– Прошу прощения. Если не хочешь говорить, не говори.

Су Цзи потрясенно замер. Он за всю свою жизнь не слышал, чтобы великий генерал перед кем-то извинялся.

Лянь Сун тем временем сказал:

– Ты только что проснулась, хочешь есть?

Судя по всему, его собеседница не хотела, но третий принц продолжил, будто не слыша отказа:

– Тогда я прогуляюсь с тобой. В Водосборном дворе есть роща божественных цветов. Ее как раз привели в порядок, она прекрасно подходит для прогулок.

Су Цзи снова опешил. Он впервые в жизни слышал, чтобы Лянь Сун кого-то уговаривал.

Столько потрясений за раз лишили наставника государства дара речи. Су Цзи понял, что сейчас не лучшее время для того, чтобы войти, и шагнул в сторону, к окну.

Затем он услышал, как наконец девушка в покоях ответила:

– Не думаю, что во дворце что-то изменилось к лучшему. – Голос был мягким, но немного хриплым, словно она плакала, в нем слышалась неохота, будто говорившая выдавливала слова через силу.

«Это, должно быть, княжна Хунъюй», – подумал наставник государства.

Вскоре девушка смело добавила:

– Я хочу побыть одна, здесь. Я не в настроении для прогулок.

Это был приказ уйти. У Су Цзи дернулся глаз. Мысленно он восхитился этой маленькой княжной. На его памяти она была первой, кто так недвусмысленно указал генералу на дверь.

В комнате на мгновение воцарилась тишина. Наконец третий принц медленно сказал:

– Ты меня выгоняешь?

Княжна словно заколебалась:

– Да… – И выдала вконец неуверенно: – Ненадолго.

– Ненадолго?

Голос девушки напоминал полузадушенный писк:

– Очень ненадолго.

Лянь Сун чуть смягчился:

– Ты вон до чего себя довела и еще мечтаешь побыть одна? Как думаешь, я соглашусь, пусть даже на это твое «очень ненадолго»?

Су Цзи показалось, что он даже услышал в голосе принца что-то подозрительно похожее на попытку убедить последовательно, умело и… мягко? Наставник государства невольно потер уши.