Онлайн книга «Разрушение кокона»
|
Лянь Сун увидел, как Чэн Юй, опустив голову, закрыла пол-лица покрасневшими от холода руками. Она долго молчала, но, кажется, вняла тому предупреждению. Когда девушка снова сделала шаг, то начала бормотать себе что-то другое. Ее глаза покраснели, как и кончик носа, голос дрожал, но лепетала она что-то на совершенно другие темы, в которых вовсе не слышалось печали. Чэн Юй говорила то о каллиграфии и картинах в покоях Чжу Цзиня, то о кухонных подвигах Ли Сян, то о цветении Яо Хуана, то о лекарственном садике Ли Мучжоу. Но она говорила недолго. Когда северный ветер погасил фонари на улице, княжна присела на корточки, обхватив колени руками. Лянь Сун попытался подойти ближе и услышал ее тихий плач: – Я не хочу вспоминать… всех, кто покинул меня: отца, маму, Цин Лин… Я не хочу вспоминать их, пожалуйста, не заставляй меня вспоминать, умоляю, не заставляй меня вспоминать… В ее голосе слышались отчаяние, давно подавляемое одиночество и боль. Лянь Сун никогда не думал, что голос Чэн Юй может так звучать. Он помнил только ее простоту и наивность. Княжна радовалась по пустякам и унывала по ним же. Хотя ей давно минуло шестнадцать, она казалась вечным ребенком, который никогда не повзрослеет и не поймет бед этого мира. Страдания смертных сводились к восьми страданиям бытия: рождению, старости, болезни, смерти, встрече с ненавистным, разлуке с любимым, недостижимости желаемого и страданиям, возникающим из деятельности скандх[95]. Третий принц, рожденный богом, никогда не испытывал страданий смертных. Умный от природы, он давно понял, почему терзаются люди, но не мог им сопереживать. Оттого сегодняшней ночью, даже увидев, как Чэн Юй рыдает в кошмаре, и узнав, что в глубине ее души тоже заперта боль, он не счел это чем-то серьезным. Лянь Сун был просветленным небесным богом и, глядя на заблуждения смертной, не мог не подумать о том, что они попросту не стоят упоминания. Ибо все страдания мира пусты. Взгляд Лянь Суна остановился на Чэн Юй. Он наблюдал, как в этой снежной ночи она в одиночестве опустилась на землю, раздираемая заблуждениями изнутри. Девушка была словно маленький хрупкий цветок магнолии, терзаемый холодным ветром и оттого вынужденный закрыть все лепестки, но все равно неспособный остановить свирепый буран. Третий принц понимал, что страдания Чэн Юй, какими бы они ни были, на самом деле ничем не отличались от страданий цветка, который не может выстоять против ветра. Но в этот момент ее страдания не казались ему смешными или незначительными. Лянь Сун видел, как слезы катились по ее щекам и падали на землю. Чэн Юй плакала так горько, но эти слезы, казалось, не впитывались в землю, а падали прямо в его сердце. Мужчина не мог понять, пусты они для него или нет. Ее слезы были такими настоящими, и, когда они проникали в его сердце, он чувствовал тепло. Он никогда не испытывал ничего подобного. Третий принц замер на мгновение, но в конце концов протянул руку. В тот момент, когда он это сделал, ночь внезапно растворилась. Заснеженная пустыня, осенние красные клены, летние зеленые деревья и весенняя трава промелькнули перед ним. Пройдя через четыре времени года ее сердца, Лянь Сун наконец вернулся в летнюю ночь их действительности. И в этой ночи Чэн Юй все еще послушно лежала в его объятиях, а ее левая рука оставалась в его ладони, мягкая и белая. Он словно держал в дождь белый пион – повлажневший и неизмеримо прекрасный, и вместе с тем такой хрупкий. |